Ливень размывает границу между морем и сушей, старается утопить щенка, запутавшегося в месиве старых сетей на берегу. Холодные волны накатывают на него, почти накрывая с головой. Звереныш плачет, старается отползти, но крепче увязает в клубке веревок и водорослей.
Рассеянный свет медленно умирает, уступая место непроглядной тьме. Поодаль в море врезался клин города, мерцает множеством огоньков, что гаснут один за другим, бессильные перед дождливой ночью. На узком утесе вспыхнул маяк, широкий луч света прорезал густой сумрак, устремившись в море.
Собака-мать, суетящаяся вокруг сетей, завыла, но мир остался безучастен. Животное попыталось оттащить сети, ухватив пастью, но ком плотно зацеплен за древнюю корягу. Щенок скулит всё тише. Собака, не находя места, бегает вокруг, беспомощно оглядываясь и пытаясь разгрызть сети. Шерсть её промокла, слиплась в неопрятные сосульки, хвост низко опущен.
Она остановилась, напряженно глядя на человека, идущего по линии прибоя. Неуверенно мотнула хвостом и гавкнула. Человек одет в черное пальто, промокшее насквозь, старые джинсы и сапоги. Светлые волосы облепили лицо неровными прядями, похожими на щупальца осьминожки. У левого бедра покачивается меч в лаковых красно-черных ножнах.
— Чего это там? — Спросил человек, подходя ближе.
Собака-мать сгорбилась, зажала хвост меж лап и, скуля, подбежала к вороху сетей и ткнулась носом в щенка.
— Ясно, отойди.
Человек достал меч, опустился на колено перед сетью, осторожно просунул клинок меж веревок и резанул. Спрятав оружие, взял щенка в ладони и погладил большим пальцем по мордочке.
— Замерз? Ну пошли, авось найдем где согреться.
Он спрятал щенка под пальто, прижал к телу и зашагал к маяку. Собака кружит вокруг него, активно мотыляя хвостом и задом, заглядывает в лицо спасителя. Дорожка на холм каменистая, с выступающими из земли огрызками бетонных ступеней. Вниз бежит грязный ручей, огибает пучки трав.
От маяка веет седой древностью, крыльцо выложено из известняка, а дверь сколочена из толстых досок, потемневших от времени. Луч света направлен в горизонт, подсвечивает гребни волн и торчащие из воды зубья скал.
Мужчина поднялся на крыльцо и постучал, подождал, прислушиваясь к шорохам внутри. Наверху грязно выругались, послышались шаги по металлической лестнице.
— Кого там навья принесла?
— Путник, пусти переждать дождь!
— А ну пшел отседа! До города рукой подать, ишь, что удумал!
— Я очень устал, а дождь только усиливается.
— Ну, а мне какое дело? Это маяк, а не богадельня.
— Я не уйду. — Твердо сказал мужчина, положил ладонь на рукоять меча.
— Щас я тебя...
Скрипнули дверные петли, узкая полоса света разрезала полумрак на крыльце. Путник благоразумно отступил и выхватив меч левой рукой, пнул дверь. Та распахнулась внутрь, крепко приложив смотрителя по лбу, опрокинула на пол.
— Ты чё творишь?!
Смотритель начал подниматься, в правой руке толстая дубинка, охнул, увидев меч, и сел, прижавшись к стене. Оружие торопливо отбросил в сторону, выставил руки перед собой.
— Эй-эй! Ты чего мужик, я ж пошутил... да и брать у меня нечего...
Смотритель дернулся, увидев собаку у ног вторженца, кровь отхлынула от лица. Собака тихо зарычала, опустив морду и скалясь.
— Так-так, — протянул путник, — посмотрите, а собачка тебя узнала.
— Еще бы, она же тут постоянно ошивается!
— А чего тогда взбледнул так?
— Я собак боюсь!
Путник ухмыльнулся, и подсунул кончик меча под нос смотрителя, надавил. Лицо затвердело, а в глазах вспыхнул недобрый огонёк.
— Ага, одна собака с щенком вдали от города. Так я и поверил.
Смотритель затравленно стрельнул глазами на лестницу, пролепетал:
— А щенка ты вытащил?
Вместо ответа путник достал собачонку из-под пальто, смотритель разом обмяк и шмыгнул носом.
— Ну вот... хана мне и тебе, и кораблям...
— Это с какого?
— Оно придет сюда, обычно ему хватает собак, помучает, сожрёт и успокоится до следующей недели.
Путник опустил щенка, и собака оттащила в закуток под лестницей, свернулась калачиком, согревая детёныша, и принялась вылизывать. Смотритель маяка всхлипнул, и осторожно утёр набежавшую слезу.
— Тебя как зовут? — Спросил путник, не убирая меча.
— Солек...
— А меня Ролан. А теперь рассказывай, что у тебя за прикормыш завелся?
***
— ... чудовище выбирается из моря раз в неделю, в одно и то же время. Ломится в двери, завывает, бьётся о стены.
Смотритель всхлипнул, трясущимися руками взял кружку чая с коньяком, сделал большой глоток, расплескав часть на грудь. Ролан сидит на табурете, закинув стопу на колено и облокотившись о стол. Внизу под лестницей шебуршится собака, жадно грызет кость с лохмотьями мяса.
Дождь гремит в окно, на горизонте сверкают зарницы. Внутри маяка пахнет потом, чаем и горючим маслом.
— Так ты забираешь бездомных собак и просто скармливаешь на откуп?
— А что мне еще остаётся?! Если маяк потухнет, корабли могут разбиться о скалы! Погибнут люди!
Он замолчал, глядя на «гостя», Ролан смотрит с холодным выражением лица.
— И что теперь? Убьёшь меня из-за собак?
— Стоило бы.
— Слушай, Ролан, я понимаю... но эти собаки все были бездомными! Они сбивались в стаи и нападали на людей! А я... я очистил город!
— А что дальше? — зловеще тихо спросил Ролан, постукивая пальцем по навершию меча. — Собаки не бесконечны. Стал бы воровать домашних? Али заманивать нищих?
— Я... я не знаю! — Выкрикнул Солек и заплакал, поставил чашку на стол и спрятал лицо в ладонях. — Не знаю... боги... я так далеко не планирую... не убивай меня...
Ролан поднялся, держа ладонь на рукояти, выпрямился, глядя на смотрителя исподлобья. Тот сжался на табуретке, усох, мелко трясясь и роняя сопли.
— Жди здесь. Если не вернусь — живи, как знаешь.
— Что? — Через всхлипы спросил Солек.
Ролан не ответил, спускаясь по лестнице. У выхода снял пальто и повесил на перила, подмигнул насторожившейся собаке и вышел под дождь.
***
Мокрая рубаха облепила торс, выпивает остатки тепла из мышц. Ролан сидит на выбеленной временем коряге, меч лежит на коленях. Капли со звоном разбиваются о металл. Море волнуется, волны накатывают на берег, разбиваются и уходят в кварцевый песок.
Из моря в метрах пятнадцати от берега поднялось нечто темное, обвитое щупальцами. Монстр замер, наблюдая за Роланом десятком пар черных глаз, покрывающих вытянутый, кальмарообразный череп. Щупальца шевелятся, как черви под солнцем, раздвигаются, открывая вытянутый клюв кальмара.
Чудовище издало скрежещущий звук и двинулось на Ролана. Руки у него тонкие, обвитые сухими мышцами, пальцы длиннее человеческих и увенчаны толстыми когтями. Кожа склизкая, покрытая толстыми наростами полипов и рудиментарных щупалец.
Выйдя на берег, оно перешло на бег, отводя руки для удара. Ролан поднялся, перекинул меч в левую и двинулся навстречу, пытаясь понять, с чем столкнулся. Меч очертил дугу, тварь даже не попыталась увернуться... пляж огласил вопль боли. Монстр отшатнулся, обливаясь кровью и размахивая культей.
— Смотри, красная как у людей... — процедил Ролан, нанес второй удар.
Монстр отскочил и пошел полукругом, чуть сгорбившись и опустив целую лапу. Щупальца на затылке яростно дёргаются, а в глазах разгорается злобное пламя.
— Не хочешь отступать? Это хорошо, не люблю бегать.
***
Солек открыл дверь и отпрянул, зажимая рот ладонью. Ролан стоит на крыльце с головой чудовища в левой руке. На известняк часто капает почти черная кровь. Путник приподнял трофей, посмотрел в черные глаза и перевел взгляд на Солека.
— Ничего не хочешь мне рассказать?
— Н-например?
— У него портовые татуировки.
— Я... я...
— Рассказывай!
Солек сжался, нервно огляделся, словно ища поддержки у стен. Ролан бросил голову под ноги, шагнул внутрь, дверь захлопнулась за спиной.
***
Ночь окутала пляж за городом, Ролан сидит за костром у входа в пещеру. Ветер раздувает пламя, срывает с обуглившихся деревяшек колючие искры. Уносит в сторону моря, словно рой светлячков. Мужчина водит оселком по лезвию меча, вглядывается в отражение звезд на отточенной стали.
Они вышли из мрака, шесть чудовищ, наподобие вчерашнего, и существо в черном плаще с глубоким капюшоном, скрывающим лицо. Последние два монстра тащат связанную девушку. Несчастная без сознания, волосы растрепанны, одежда порвана, а на лице растекается свежий кровоподтёк.
— Добрейший вечерок. — Сказал Ролан, не отвлекаясь от правки лезвия. — Я рад, что вы явились.
— Кто ты? — Спросило существо в плаще.
— А ты не видишь?
— Наглый кусок мяса. Убейте его!
Два монстра бросились на Ролана, перепрыгнули костёр и рухнули на корягу. Голова самого быстрого свалилась с плеч и рухнула в песок. Второго Ролан проткнул в спину и не спеша потянул меч, смотря на главного.
— Еще попытки будут?
— Что... как... что ты такое?! Как ты убил моих детей?!
Ролан пожал плечами, спихнул труп с коряги и критически оглядел залитое кровью бревно.
— Ну вот... теперь придется стоять. В общем, я тут, чтобы убить вас всех.
Существо откинуло капюшон, оказавшись бледным мужчиной с водянистыми волосами. Он подошел к костру, до странного плавной походкой, навис над пламенем, сверля Ролана взглядом.
— Да, ты умел с мечом, но нас больше. Из чистого любопытства, почему ты решил нас убить? Мы забрали твою родственницу?
— Нет, я не местный.
— Тогда почему? Почему ты лезешь не в своё дело?
Ролан развёл руками, меч повис в левой руке, уперевшись гардой в средний и указательный палец. С лезвия стекает темно-красная кровь, капает на тело монстра в ногах и на песок, свертывается в неровные катышки.
— А кто знает? Может, я просто люблю убивать чудовищ, а может, меня коробит от несправедливости или когда из девушек делают инкубаторы. Кстати, в той пещере я прибрался. Сложнее всего было сжечь тот бассейн слизи, но я справился.
Лицо хозяина чудовищ дернулось, отразило целую палитру эмоций от ужаса до всепоглощающей ненависти. Он взмахнул рукой, и остальные монстры набросились на Ролана, стараясь повалить и порвать горло когтями или проломить череп клювами.
Человек завертелся, уворачиваясь от ударов, выскальзывая из захватов и атакуя в ответ. В костер плеснуло кровью, огонь зашипел и взвился в облаке искр, как рассерженный зверь.
Ролана схватили за правую руку, когти прошлись по горлу, вспоров ворот пальто. Клинок отсёк руку вместе с головой, с хрустом тростника. Мужчина ухватил одного за горло, рывком бросил в песок и наступил каблуком, крутанул стопой до сочного хруста под подошвой.
Закончив, он обернулся на хозяина и спросил, отряхивая брызги крови и слизи с пальто:
— Сам собираешься атаковать?
Толстое щупальце ударило в лицо, Ролана подбросило в воздух и кубарем покатило по песку. Хозяин стянул плащ, вместо туловища у него комок щупалец разной длины и толщины.
— Ты, жалкий человечишка! Смог порезать первое поколение народа моря и думаешь, что сладишь со мной?! Познавшим тайны других миров?!
— Тайны-шмайны... — сказал Ролан, поднимаясь с песка, сплюнул кровь.
— Смеешься. Похвально, но я пущу твое тело на прокорм второго поколения, что родится от этой девки!
— Да-да... погодь секунду.
Ролан воткнул меч в песок, повел плечами, скидывая пальто, взялся за ворот рубахи и одним движением сбросил. Хозяин невольно попятился, на лице отразилось замешательство. Торс и грудь расчерчена шрамами, тонкими, гладкими и жуткими нарывами, следами стрел, ожогов и неумелых швов. На левом плече отчетливые следы клыков, а на предплечьях белеют круглые шрамы. Самый длинный, шириной с кулак, тянется от пупка через пресс к груди и обрывается у правого плеча.
— Что... — пробормотал монстр, невольно попятившись, — что ты, черт возьми, такое?!
Ролан взял меч в левую руку и неспешно пошел к нему.
— Что я такое? Хм... просто человек, но для тебя... можешь считать меня стихийным бедствием.
Человек-спрут заорал, атаковал, целясь в глаза и горло. Пламя костра отразилось на щупальцах и клинке под ними. Вопль перешел в визг, полный боли, Ролан повернулся вокруг оси не сбивая шага, перебросил в правую. Сапог опустился на извивающиеся в песке обрубки. Чудовище отшатнулось, закрываясь оставшимися и обливаясь черной кровью.
Меч опустился на голову, глаза врага полезли и орбит, как у глубоководного краба. Лезвие прошло через склизкую плоть, как сквозь желе. Тело повалилось в песок, дергаясь, как червяк на горячей сковороде.
Ролан брезгливо отряхнул клинок, хлопнув ладонью по навершию. Подошел к девушке, опустился на колено и приложил два пальца к шее под челюстью. Хмыкнул, спрятав меч в ножны, взял её на руки, понёс к костру.
В беспамятстве девушка застонала и прижалась к груди, невнятно бормоча.