Пахло дымом и разнотравьем. Сладкий и вкусный деревенский воздух обволакивал свежестью в которую примешивался запах воды, сказывалась близость Волги. Река величественно несла свои воды мимо сёл, деревень и городов. Мимо человеческих судеб, горестей и радостей. "Сколько повидала эта река, - думал Мишка сидя на берегу, - сколько интересного она могла бы нам поведать..."
Его философские размышления прервала незнакомая девушка: "Сфотографируйте меня пожалуйста, на фоне Волги, будьте добры." Михаил вздрогнул от неожиданности и уставился на неё открыв рот. Таких красавиц он никогда не видел: статная, кареглазая, с причёской по последней моде, в белоснежном платье и удивительной тёплой и располагающей улыбкой. Она явно была не местная, от неё веяло чем - то городским и нездешним.
Он исполнил просьбу незнакомки. После чего, они разговорились, оказалось она приехала в их деревню погостить к родне, звали её Людмила. Мишка был очарован ею, их беседа лилась легко и непринуждённо, словно они были знакомы много лет. Она была очень красива, умна и начитанна и при этом в ней не было ни грамма высокомерия и гордыни, улыбка не сходила с её губ.
Внезапно их разговор прервали: "Мишка, Мишка! - звала его запыхавшаяся, грузная и раскрасневшиеся баба, - Иди скорее, там Валька опять чудит, никто с ней не сладит!" Парень, спешно попрощавшись с Людой, поспешил следом за тёткой.
На заасфальтированном пятачке перед сельским магазинчиком, танцевала босая женщина. На ней была длинная ночная рубашка, седые волосы распущенны по плечам, она счастливо запрокидывала лицо навстречу солнцу и задирала свою ночнушку выше пояса. Две женщины пытались образумить танцовщицу, но она вырывалась из их рук и продолжала вытворять нелепые танцевальные па.
Мишка подбежал к ней и она едва завидев его, счастливо заулыбалась. "Мама, пошли домой, - сказал он, - пошли, пошли. Вот так, молодец!" Она послушно пошла за сыном." "Вот ведь как, - покачала головой одна из баб, - такой парень хороший и такое наказание ему!" "И не говори, - отозвалась другая, - а ведь нормальная была, пока младшенькая дочка с мужем не отравились угарным газом. Сама Валька к Мишке на присягу тогда ездила, а муж с малой дома остались, вернулась, а тут такое. Умом и повредилась с тех пор."
Мишка привёл мать домой и уложил в постель, только сейчас заметив, что фотоаппарат Люды висит у него на шее. "Вот растяпа, - подумал он, - утащил и не заметил! С другой стороны, будет повод разыскать девушку!" Он без труда нашёл к кому приехала Люда, попутно собрав некоторую информацию о ней. Девушка была родом из Москвы, мать её являлась директором школы, а отец занимал такую высокую должность, что дед Гриша, охотно делящийся информацией об этой семье, понизил голос до благоговейного шепота, рассказывая кем и в каких структурах он работает.
Михаил вернул фотоаппарат Люде и с тех пор их встречи стали частыми. Несмотря на разность социальных слоёв, где они воспитывались, у них оказалось много общего. Мишка тоже любил философствовать, перечитал всю классику и тянулся к новым знаниям. С интересом разделил увлечение Люды фотографией и они вместе бродили по берегу реки в поисках интересного кадра. А однажды, стоя на утёсе перед царственной синью Волги, он поцеловал её под крики чаек и это вышло так естественно и просто, как и всё в их отношениях. Но чем дальше заходили эти отношения, тем тяжелее было у него на сердце. Какое будущие у них могло быть? Он сын деревенской сумасшедшей, а она блистательная девочка из обеспеченной семьи, выпускница престижного вуза.
Она уехала через месяц и между ними, сразу установилась переписка. Их письма были полны не только любви, но и впечатлений об прочитанных книгах, размышлений, цитат и даже споров. Лишь одной темы они старались не касаться - их будущего.
Михаил не знал как ему поступить, душа рвалась вслед за любимой, но он по рукам и ногам был связан больной матерью. Он не мог надолго отлучаться от неё, ухудшение в её состоянии могло наступить в любой момент. Она могла начать бегать по деревне без одежды или поджечь дом и только он мог её урезонить, больше никого она не признавала, поэтому вариант нанять сиделку был сомнителен. Определить её в сумасшедший дом было жестоко, он слышал что есть специальные пансионаты для таких как она, но оттуда она сбежала бы, так как очень привязана к дому.
Несмотря на свои грустные размышления, Михаил не сидел без дела. Мысль о том, чтобы стать достойным городской красавицы не отпускала его ни на минуту. Он искал любую возможность заработать и благодаря смекалке и трудолюбию такая возможность находилась. Он занимался ремонтом автомобилей, крыш, внутренней отделкой помещений и если с крышами и машинами не особо задалось, то с внутренним ремонтом дело пошло.
Тем временем в далёкой Москве, Людмила открыла родителям свои планы связать жизнь с сельским пареньком. Они пришли в ужас от подобной перспективы. Таисья Станиславовна, мама Люды, украдкой роняла слёзы, заранее оплакивая горькую судьбу своей кровинушки. Иван Петрович сказал своё твёрдое отцовское - нет. Мягко, но одновременно и решительно, Людмила дала им понять, что независимо от их одобрения их брак с Мишей свершится.
Однажды Михаил, собрав все скопленные деньги, отправился навстречу своей любви. Он хорошо заплатил соседке, чтобы та следила за матерью, последнее время с ней не было проблем, она могла часами сидеть у окна ожидая своего мужа с работы. Иногда доставала школьные тетради дочери и долго рассматривала их, неодобрительно цокая языком, потом заявляла, что ей предстоит серьёзный разговор с ней об успеваемости. А Михаил кусал губы, чтобы не закричать от душевной боли.
В столице его ждал холодный приём. Родители Люды не говоря ни единого грубого слова, дали ему понять, кто он такой и где его место. Но всё это меркло по сравнению с тем счастьем, что дарила ему близость возлюбленной. Они тихо расписались и начали жить на съёмной квартире. Те деньги, что скопил Миша казались ему внушительной суммой дома, здесь их не хватало даже на приобретение комнаты в коммуналке.
Иван Петрович перешел из стадии ледяного презрения в стадию открытого недовольства зятем. "Почему наша Людочка вынуждена мотаться с тобой по съёмным халупам? - спрашивал он. "Неужели так сложно купить своё жильё?" ""Почему она вынуждена отказываться от привычного образа жизни ради тебя?" Таисья Станиславовна любила вспоминать некого Митеньку, что ухаживал за Людочкой. А с Михаилом всё было не так, он был не такой, не достаточно умён, не образован, не обеспечен. Они постоянно вмешивались в быт молодой семьи со своими советами, которые больше напоминали приказы.
Они считали его кем - то вроде собаки, которую их дочка по какой - то глупой прихоти завела, пытались обучить его выполнять команды, он сопротивлялся и их отношения напоминали комок нервов. Одна Люда, как и прежде, радовала его своей душевной теплотой. Но так дальше продолжаться не могло и окончательно всё решили дурные вести из деревни. Мать стала неуправляемой, постоянно куда - то убегала, не слушала соседку, а однажды чуть не утонула в реке. У Михаила и Люды был тяжёлый разговор: "Меня ненавидят все кого ты любишь, - сказал он, - считают деревенским простофилей. Никто не понимает наших отношений и пора взглянуть правде в глаза - мы не пара..."
Он вернулся в деревню, туда где синие воды Волги сливаются с небом, где воздух свеж и чист, где чайки мечутся над водой. "Наверное именно в таких деревеньках, среди берёзок и елей и живёт душа нашей родины." - думал Михаил уже в который раз на неделе ведя беспокойную мать назад домой. Вот уже месяц как он вернулся, месяц как нет вестей от Люды. Оно и к лучшему, незачем травить душу. Мать внезапно остановилась возле самой калитки, выводя его из задумчивости.
У забора стояла Люда, поджидая их, а рядом красовался здоровый чемодан. "Откуда ты здесь? - в замешательстве воскликнул Михаил, - Зачем?" "Я приехала к тебе жить, - просто ответила она, - в городе у нас не вышло, может выйдет здесь, вдали от всех..." "Но ты не знаешь здешней жизни, не понимаешь на что идёшь..." - начал он. "И ни пойму, пока не попробую, - улыбнулась Люда, - а если не попытаюсь, буду жалеть всю жизнь..." Он хотел что - то ответить ей, но мать внезапно схватила чемодан и с грохотом потащила его во двор. "Такая девка к нему приехала, а он кобениться!" - ворчала она себе под нос.
Калитка захлопнулась за ними и улица погрузилась в тишину, только грохот чемодана по ступенькам крыльца раздавался по округе, замирая где - то над Волгой, что несёт свои воды мимо сёл, деревень и городов, мимо человеческих судеб, горестей и радостей.
