«…всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы; а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны.» (Ин. 3:20,21)
В апреле 2019 года, после многих месяцев раздумий, я принял решение оставить свое священническое служение — лучше впасть в руки Божии, чем в руки людей, особенно тех, которые только и делают, что говорят о любви, милосердии и прощении.
Условная точка невозврата была пройдена мной гораздо раньше — я рассказывал об этом в предыдущих статьях цикла. Но мне нужно было успокоиться и все хорошо взвесить: убедиться в том, что мной движет не обида и детское надувание щек; проанализировать и понять, все ли возможности я использовал и нет ли еще каких-нибудь путей продолжить служение.
Конечно, мне и так было понятно, что речь идет не о грехах и ошибках отдельных людей, занимающих высокое положение в РПЦ, а о самой системе. Дело не в Сивиркине, не в моем епископе, не в митрополите даже, а в системе, и я попал в жернова этой системы. А все действующие лица — всего лишь винтики в ней. Однако маленькая, слабая, иллюзорная надежда все же была — я хватался за соломинку и следил за тем, что происходит с Владимиром Головиным. О нем я также рассказывал в предыдущих статьях.
После того как я испытал на себе всю силу «милосердия» РПЦ, мне было и горько, и забавно, и стыдно наблюдать за тем, как Головин пытался разжалобить Патриарха и доказать ему свою верноподданность, как его последователи выстраивались рядами в позицию «царь хороший, бояре плохие», как собирались подписи под петициями и как на всем этом грели руки другие.
Суд, извергший Головина из сана, состоялся в феврале 2019 года, а Патриарх утвердил извержение в апреле, и этим он заочно утвердил и мое решение.
Через некоторое время, в конце августа, я написал на имя правящего архиерея прошение, и в этот же день после Божественной Литургии вручил лично в руки. В нем просил вывести меня за штат с запрещением в служении. Свое решение я обосновал тем, что не согласен с происходящим в Церкви. Тут же сам снял с себя священнический крест, поцеловал его и положил на престол.
Потом была комиссия, которая в течение пары часов постаралась разобраться в причинах моего решения, спрашивала о моих дальнейших планах. Лично с владыкой Софронием мне поговорить не довелось. И четвертого октября я получил указ о том, что «согласно прошению» запрещен в служении на год в связи с тем, что неверно понимаю решения священноначалия.
Согласно этому указу я должен через год явиться в епархиальное управление для собеседования на предмет возможности моего дальнейшего служения, которое, в случае покаяния, может быть возобновлено и ранее.
«Милосердие» в стиле РПЦ: мне и тут пытаются причинить добро, за меня решают, что мне благо, а что нет, и предлагают покаяться, предостерегают от ухода в раскол…
Вы — ловцы человеков, а человеков не слышите, не понимаете и не видите. Какие же вы ловцы, какие же вы знатоки человеческих душ, какие же вы пастыри и духовники, если так не разбираетесь в людях?
— Разве тобою движет не обида? Ты обиделся на своего архиерея за то, что он так с тобою поступил, и по этой причине оставляешь служение у престола. А Христос заповедал прощать грехи.
— Дело вовсе не в Софронии. Если бы ты просто обиделся на него, то мог бы попросить перевода в другую епархию, а у тебя даже мысли такой не возникало. Значит, тобою движет не обида. Да и на что обижаться? Если уж обижаться, то на себя — это ты пребывал в иллюзиях насчет Софрония. А его инфантильность — не его вина, а его беда. Не видишь ты в себе никакой обиды, но даже если она есть, что с того? Смирение — это не толстовство. Даже если ты обиделся не на Софрония, а на всю РПЦ — что с того? В отношении тебя со стороны священноначалия было сделано много зла, несправедливости и греха. Почему бы тебе и не позволить себе обидеться? Тем более что никто из этих знатоков человеческих душ не научит тебя, как эту обиду преодолеть, потому что сами не умеют. А простить — вовсе не значит не сделать выводы и оставить все как было.
— Если бы ты не был блогером, то было бы легче уйти — ушел и ушел, мало кто заметил. А так ты ответственен перед огромной аудиторией, которую учил любить Бога и Церковь. Если уйдешь — перечеркнешь все то, что говорил до этого. Получается, что ты предаешь самого себя.
— Именно поэтому нужно не просто уйти, а нужно выйти в эфир и принять удар. Тебе просто не хочется с ними воевать, ты боишься, не хочешь вновь поднимать всю эту муть и оказаться лицом к лицу с теми, кто тебя терзал тогда. Поэтому сопротивляешься и пытаешься замаскировать свою слабость и трусость под благочестивые намерения. Но ради самого себя, а также тех, кто тебе верил и ждал все это время, ты должен сделать так. Многим подписчикам твое решение не понравится, будут отписки. Но тех, кто поймет, будет больше. А главное — ты будешь в мире с самим собой
— А может быть, ты захотел славы? И для этого хайпануть на ошибках и слабостях своего священноначалия. Служить на малюсеньком приходе с десятью прихожанами посчитал ниже своего достоинства. Настоящие подвижники уходили от мира, подвизались в глуши, а потом мир сам приходил к ним. А ты решил пойти иным путем.
— Если рассуждать так, то тебя можно было бы подозревать в поисках славы даже в том случае, если бы ты похоронил себя в глуши. Слава лежала у тебя в кармане, нужно было всего лишь немножко подождать, и все бы изменилось. Ушел бы на покой Сергий — он не вечен. И Патриарх не вечен. Вернули бы тебе все должности, еще и сверху бы добавили. За терпение и смирение наградили бы, а потом выпустили и в эфир совершенно законным образом — кто-то же должен их дерьмо разгребать. Все это от тебя никуда бы не делось. Для чего нужно было ломать свою жизнь, все менять, оставлять служение, выходить из системы? Кто ты теперь для твоих прихожан, духовных чад и подписчиков? Расстрига. Очень сомнительная слава.
— Это нужно было бы ждать, жить на мизерную зарплату, оказывать послушание. А ты хочешь здесь и сейчас, выбираешь легкий путь. Сейчас выгодно ругать РПЦ, вот и ты туда же подался. Очень удобно — выставил себя невинной овечкой и переметнулся под шумок.
— Не переметнулся. Ты остаешься верным чадом Церкви, а значит, тебя будут ругать и те, кто за РПЦ, и те, кто против. И многие скажут, что ты хочешь просто усидеть на двух стульях — и нашим и вашим.
— А разве нет? Ты вроде бы как ушел, а вроде бы и нет. Тебя обвинят в том, что ты занял самую легкую и продажную позицию.
— Конечно обвинят. Ну и что? Сейчас тебя будут обвинять во всем на свете. Но легче как раз примкнуть к какому-нибудь лагерю — там ты будешь среди своих, а с другой стороны будут чужие. Все просто и понятно. А вот иметь свое мнение, которое не нравится ни тем ни другим, может очень дорого стоить. Христа вот за такое распяли. Поэтому пусть говорят — кто поймет, тот поймет, а кто не поймет, тому не объяснишь.
Если посмотреть на РПЦ со стороны без пристрастий и иллюзий, то становится понятно, что современное ее состояние абсолютно не ново и ничем не отличается от состояния той самой ветхозаветной Церкви, в которую пришел Христос две тысячи лет назад. Фарисеи, саддукеи, книжники и зилоты — все один в один, только сейчас они в христианских одеждах. Тот же дух, те же установки, такое же кичливое любование своей исключительностью и богоизбранностью, такое же властолюбие, такое же лицемерие, такое же игнорирование важного в угоду второстепенному, такие же похвальбы своими благочестивыми предками.
Откроем Евангелие от Матфея, главу 23-ю и прочтем. И даже не нужно стараться изменять слова с учетом культурных и исторических особенностей эпохи, чтобы увидеть, что разницы никакой нет.
«Тогда Иисус начал говорить народу и ученикам Своим и сказал: на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак, все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают: связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их; все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди: расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих; также любят предвозлежания на пиршествах, и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель!
…Больший из вас да будет вам слуга: ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не вхо́дите и хотящих войти не допускаете. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго мо́литесь: за то́ примете тем большее осуждение. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас.
...Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять. Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!
…Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты; так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония.
…Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну? Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город; да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником. Истинно говорю вам, что все сие придет на род сей». ( Мф. 23:1–36)
Все это звучит так, словно из глубины веков на языке той эпохи Христос сказал эти слова современным фарисеям и книжникам. И вот теперь вопрос: а что со всем этим делать?
Для начала нужно посмотреть на то, что делал Христос. Он был послан к «погибшим овцам дома Израилева» и, несмотря на Свои обличения книжников и фарисеев, все-таки не покидал Свою ветхозаветную Церковь. Был с ней, проповедовал и в конце концов был ею же и распят. За оскорбление чувств верующих, кстати.
Приди Он сейчас — все было бы ровно так же. А значит, и действует Он сейчас так же, как и тогда, — не покидает Церковь Свою, несмотря на то что она вся пропитана фарисейской и саддукейской закваской. Следовательно, и я, как верный Его ученик, должен оставаться с Ним здесь, в лоне Русской Православной Церкви. Вот такой нехитрый вывод сделал я для себя. Это же могу посоветовать и вам. Тем не менее рекомендую вам беречь себя от фарисейской закваски.
Лично для меня это нетрудно. Трудно было после всего происшедшего со мной служить Богу и людям, находясь в системе РПЦ. Поэтому я принял решение оставить священническое служение и начать новую жизнь. Поживу мирянином и попробую на практике осуществить идею о том, что Богу и людям можно служить всегда, везде и в любом качестве. Может быть, через много-много лет ближе к своему закату я захочу возобновить служение у престола. Тогда я приду к священноначалию, принесу покаяние за все грехи, которые сделал в своей жизни, и вынесу себя на их суд. Сочтут возможным — благословят, и я перед смертью послужу еще у престола. А нет, значит, нет.