Постоянные побеги из интерната стали для Ани обычным делом. От кого из родителей достался ей этот ген бродяжничества — выяснять бессмысленно. Аня Малая была плодом и не любви даже, а так, связи двух наркозависимых выбросов общества, которые поспешили избавиться от ребёнка после очередной дозы спайса. В морозную зимнюю ночь выжить подобранная на помойке пьяной бомжихой новорождённая имела один шанс из тысячи. Для чего-то она нужна была в этой жизни, если преминула этим шансом воспользоваться.
Свёрток с крохотной малышкой обнаружила рано утром под дверью поликлиники лаборантка. К удивлению врачей ребёнок хоть и был истощён, но в остальном абсолютно здоров. Жить девочке, названной в честь лаборантки Аней, и получившей в соответствии со своими физическими данными случайную фамилию Малая, оставалось целых 15 лет. 15 лет не прекращающегося поиска себя в этом мире и мира в себе.
Эти приступы непреодолимой мании «идти куда глаза глядят» она научилась предчувствовать. Каждый раз всё начиналось с нарастающей, странной, не понятно откуда возникающей агрессии. Так и хотелось сделать какую-нибудь гадость. Она пропускала уроки, грубила учителям, без повода лезла в драку, вычищала тумбочки соседок по комнате. Через день убегала.
Она была пацанкой. И это обидное, царапающее ухо словечко, которым нарекли её в интернате, прилипло, как клеймо. Что ж пацанка, так пацанка. Пацанка — это стиль. Поведения, внешнего облика, жизни, наконец. Единственное, на что она так и не решилась, это отрезать свои чудные волосы, зато наколка в соответствии со временем появления на свет очень точно отражала её характер и стиль поведения. И пусть в душе она чересчур эмоциональна и ранима, никто никогда так об этом и не узнает.
В этот раз ей повезло, установившаяся на редкость тёплая погода позволяла проводить ночи на чердаках и в подвалах. Спала прямо на куртке. Не жалко — китайское барахло. Таскала в магазинах конфеты и булки, пила из колонки, однажды даже колодец попался на пути. Поселковая шантрапа иногда угощала сигареткой, а если не угощала, то отобрать у алкаша пачку сигарет - для неё плёвое дело. Чего-чего, а обчищать карманы она умела. В особо удачные дни мелочишко какого-нибудь ротозея перекочёвывало из чужого кармана в её собственный.
Однако, через неделю погода стала портиться, и Аня начала подумывать о «смене гардероба». За новыми вещами в магазин ходят барышни. Пацанке, чтоб прибарахлиться, магазин не нужен.
Хорошо в сырую погоду сидеть в зале ожидания на ободранном подоконнике, забросив на него скрещенные ноги и от нечего делать рассматривать обременённых проблемами пассажиров. Но интерес к ним у Ани не праздный, у неё есть определённая цель. И вот она, эта цель нарисовалась.
Аня с интересом разглядывала вошедшую в зал девушку. Красивая! И волосы у неё, точно такие, как у Ани — длинные, белокурые, хоть и под платочком. И курточка «не хилая», по последней моде, фирменная, на синтепоне. Тёплая небось. Не то что её кусок клеёнки.
Девушка остановилась на входе, осмотрелась, подошла к пластиковому креслу, скинула на него рюкзак с плеча, стянула мокрую куртку, отряхнула, положила рядом. Развязала платок, раскидала по плечам сосульки мокрых волос. Из рюкзака достала кошелёк, огляделась, посмотрела на Аню внимательным взглядом.
— Приглядишь? — доверчиво кивнула на сиденье заваленное вещами.
— Ага, — отозвалась Малая.
Касс в зале немного, но и к ним по вечерам выстраиваются зигзагообразные шеренги пассажиров. Девушка стала в конец очереди и уткнулась в листок с расписанием движения автобусов.
Удачный момент! Аня соскочила с подоконника, подошла к креслу, подхватила вещи и, не оборачиваясь, вышла из зала. В туалете скинула свою «фирму», натянула чужую куртку, повязала платок на шею, закинула рюкзак за плечо и выскользнула через окно на улицу.
В тёплом синтепоне можно бродить сколько душе угодно. Аня свернула в лесополосу. Надо бы проверить, что там, в рюкзаке, может съестное что, или хотя бы пачка сигарет отыщется. Она присела на камень у реки, откинула клапан рюкзака и принялась рыться. Вот так невезуха — кроме фонарика и маленького плеера с наушниками, ничего полезного в туристической сумке не оказалось. Карта ей была ни к чему. Зачем она ей? Карта нужна тому, кто следует заранее составленным маршрутом. У неё никакого маршрута нет и не было никогда. Ей всё равно куда идти. И возвращаться она не собирается. Рано или поздно её, конечно, найдут и отправят назад, но это уже их забота. «Тухляк», — зло сплюнула сквозь зубы в береговую графитовую жижу. Понятно теперь, почему эта красавица так легко доверила ей свою поклажу.
Аня нащупала твёрдую маленькую книжку, вынула, открыла — студенческий билет на имя Ковтань Натальи Павловны. А это уже улика. От которой лучше избавиться. Аня бросила документ назад, размахнулась и кинула рюкзак в воду. Хотелось подальше, но сумка сорвалась с руки и, пролетев совсем немного, шлёпнулась в прибрежный камыш.
— Блин, — недовольно бросила Аня, но в воду лезть не стала. Сунула фонарик в карман, вставила в уши таблетки гарнитуры, пощёлкала безымянными кнопками плеера и, под оглушающий рёв рока, раздвигая руками спутанный кустарник, пошла куда глаза глядят.
Она и прошла-то всего ничего, только и успела, что на пригорок подняться, как сзади её окликнули. Грохот музыки давил внешние звуки, и она шла дальше глухая ко всему происходящему, не оборачиваясь, не реагируя на шум тяжёлой поступи преследователя. Только неожиданная резкая боль стянутых волос заставила её вскрикнуть и инстинктивно откинуться назад, так что она невольно оказалась в объятиях того, кто был сзади. Плеер выскочил из рук, увлекая за собой провод с наушниками, и шлёпнулся в грязь ей под ноги.
Аня Малая была пацанкой. Это скрипучее словцо не зря прилипло к ней. Она умела за себя постоять. В каких только передрягах ей не приходилось бывать. Выбитая на предплечье наколка отражала её бойцовский характер. Но напавший на неё об этом не знал и сопротивления не ожидал. Аня почти на автомате согнула руку в локте и, размахнувшись, ударила острой косточкой в бок того, кто её держал. Тут же, буквально через мгновение, согнув ногу, с размаху пнула нападавшего в голень. Тот, кто нападал, не предвидел такого сопротивления и от неожиданности выпустил намотанные на кулак волосы. Аня развернулась и двумя руками толкнула незнакомца в грудь с таким остервенением, что тот, еле удержался на ногах.
— Ты кто? — Мужчина в недоумении выпучил карие глаза. Как будто это не он на неё напал, а она на него.
— Сейчас узнаешь, тварь. — Аня размахнулась и, подпрыгнув, двинула кулаком мужчину в нос. Тот сначала опешил, и тут же схватился за нос, из которого тонкой струйкой потекла кровь.
— Сука! — выкрикнул мужчина, — да я тебя… — и двинулся на девушку.
Аня ещё раз подпрыгнула, как кошка, и остро отточенными ноготками вонзилась мужчине в лицо. Четыре кровавые полосы украсили смуглую кожу лица от нижнего века до волосатого подбородка. Карие глаза сверкнули лютой злобой, и только в это мгновение Анне стало страшно. Она отпрянула.
В определённые судьбоносные моменты время имеет странную привычку растягиваться, и тогда для одного из участников события всё происходящее выглядит, как кадры замедленной киносъёмки. Мужчина медленно опустил руку в карман и так же медленно вынул её. В сумерках Аня скорее поняла, чем увидела холодный металл в этой руке. У неё было всего мгновение, она развернулась и рванула вперёд. Бегала она резво, стометровку преодолевала с рекордными показателями. Быстрая, как лань, она имела шанс легко уйти от преследователя, но скользкий пригорок стал фатальным препятствием на её пути.
Он схватил её сзади, прижал к себе крепкой ручищей и с размаху всадил нож в бочину так, что она и вскрикнуть не успела.
Вы прочли отрывок из детектива Елены Касаткиной "Невольницы ада". Полностью книгу читайте на Ридеро, Литрес и Амазон. https://ridero.ru/books/nevolnicy_ada/
