«Произведённый фотографический шмон. Как ожидаемую реакцию, вызвал перманентное возвращение в тему «а помнишь?..»
Выяснилось. Впрочем, никто и не сомневался. Лично я, помню — немного, не часто, фрагментарно, по ролям, финалами. Атмосферно и не без червоточин. Для участников. Супруг помнит — больше, чаще, лояльнее, декорациями, зачинами. Иногда, зло и рвано; в основном, безалаберно и душещипательно. Посовещавшись. Мы пришли к выводу, если пОмнимое соединить. Может выйти небольшой доку-роман. С ответвлениями, вариациями, спорными моментами — «чья правда круче!» Но в принципе, достоверный, занятный и поучительный.
Чем стрёмны случайные выборки «экспонатов»? Срез получается непредсказуемый. Впечатления обрывочны и ложны. Выводы — кромешно далеки от реала. Я насобирала фоток разных временем и причинами. И они наврали про всё и всех.) Люди, которые знают про нас много — не проявились вообще. Те, что посверкали физиями и силуэтами — чаще прочих — не знают ничего. Двухразовые персонажи давно перешли в массовку. Свидетели — не свидетели. И только главные герои не лгут. Участь у них такая!)
Дабы, начать хронить фоторяд. И приняться — со сладкого…
Из своей неформатной свадьбы, я помню: солнечный день, весёлую роспись, красивое платье, озабоченного жениха и «квартирник».
Если детально. Радующее теплом и перспективами начало июня. В ЗАГСе — не толпа незнакомых невнятных людей, с пышными букетами, в начищенных штиблетах и с бутоньерками, в кармашках нагрудных. А небольшая, крепко сбитая, «родственная» стая. Фиксация отношений не в восемь утра, мне заспанной. А среди бела дня, без стыда и смущений. Я стою не под аркой, увитой плетистыми розами «Голден Шауэрс». А толстая чинная тётка-регистраторша, в небольшом светлом зальчике и под пластиночного Мендельсона желает нам чего-то. По выходу на улицу, уже окольцованными, вижу группку одногруппников. Задвинув «пару», пришли к Дворцу поздравить — жмутся, смущаются, машут руками. В платье — я — тонкая-звонкая. Наряд сама выбирала! Ткань муаровая, с оттиском. А кружевная вставка, в области декольте привносит куража, а на уровне колен — милого эротизма. На голове — локоны блонд и ничего более. Ноги — в босоножках, с перепоночками. Макияж мягкий, без экстрима. Всё просто, мило, со вкусом. Жених и уже супруг — строгая чёрная «тройка», шузы на платформе, любовь в глазах. Отслеживает 360` — как бы чего не смазалось, не попортилось. Понимаю! Не каждый день женишься.
Банкет — дома, в «трёшке», на Вагжановском. Так захотела! Никогда не любила пафоса. А на собственной свадьбе лицезреть левые рожи — уж нет! Так что — свои, свои и ещё раз, свои! Фоткаемся у подъезда — смех, слёзы, объятия, поздравухи. Живущий домовой народ выглядывает из окон, что-то кричат задорное, улыбаются. Кто-то выходит сказать приятное лично, прикоснуться к веселью и радости. Недолго тусим. Потом, катимся и взмываем на 5-тый, толпой, пьянствовать! Столы через всю большую комнату — и всем хватает места.
Ещё, отчётливо. Гости просят сыграть на пианино. Типа, «Аня, прояви таланты!» Я — новогодним ребёнком — сажусь, поддёрнув длинный подол. Вздымаю кисти над клавой и с чувством лабаю квиновское, «All dead». Нота в ноту! Для не разбирающихся — достать партитуры, наверное можно, но трудно. Музыкальный плебс — кто в состоянии — подбирает на слух. С магнитофоном на ляжках. Я — могу! Разбирающиеся, подтвердят насколько это титанический труд. Свидетель со стороны мужа, на восхищённом выдохе выстанывает: «Ох**ть!» Присутствующие деликатно проносят мат мимо ушей.
Что-то ещё происходит — празднуем до ночи. Споры-разговоры, перекуры на площадке, тосты-братания, пожелания, пожелания, пожелания… Оставив самых крепких и неупиваемых с родителями, отправляемся догуливать совсем уж узким коллективом. Прихватываем со стола вино — крымское «Чёрные глаза». Терпкое, с нотками шоколада, чернослива и чёрной смородины.
Плотно запихиваемся в вызванное авто, переезжаем через мост. За квартал, шумно выгружаемся из такси, гуртом движемся на квартиру. Первая остановка, детская площадка. Темнота, редкие горящие окна пятиэтажек, хлёб из горлышка, по кругу. Покошмарив законопослушных горожан, уходим домой. Располагаемся вольготно и свободолюбиво. Тенями бродим из комнаты в комнату, договариваем несказанное, допиваем оставшееся.
И под медляк и поцелуи привыкаем к мысли. «In the army now»…