Казалось бы, эпистолярный роман давно умер. Его не только закопали, но и холмик травой порос, а дорогу к нему забыли. И этому немало способствовало то, что бумажные письма тоже уже благополучно отжили свой век. Помню, как пыталась объяснить детям, что такое конверт, а они никак не могли взять в толк, зачем для того, чтобы отправить письмо, надо было идти к какому-то ЯЩИКУ, вместо того, чтобы просто кликнуть один раз мышкой. "СКОЛЬКО-СКОЛЬКО НАДО БЫЛО ЖДАТЬ ПИСЬМА?!!" Они смотрели на меня так, будто к ним пришёл живой неандерталец с дубиной.
Однако же, рано взялись мы хоронить забытый жанр. Он неожиданно вернулся, да ещё так преобразился по дороге, что сразу и не узнаешь. Но нас-то не проведёшь! Это несомненно он.
Мысль о том, что читаю эпистолярный роман, пришла ко мне примерно на середине книги Дмитрия Глуховского "Текст". Ведь, и правда, очень похоже, только здесь жизнь персонажей раскрывается не через письма, как в классическом эпистолярном романе, а через смски, сообщения в мессенджерах, емейлы, через аудио- и видеозаписи. В них кипит такая жизнь, что позавидовал бы сам Шодерло де Лакло, автор "Опасных связей".
По сути, единственный персонаж, который предстаёт перед нами "во плоти и крови" - это главный герой Илья. А со всеми остальными (кроме некоторых второстепенных, появляющихся буквально на пару страниц) мы знакомимся лишь заочно. Мы читаем их переписку, слышим их голоса, хранящиеся в памяти телефона, иногда видим их самих на фото или видео. Но все их образы проходят перед нами опосредованно, через восприятие самого Ильи.
Даже Нина для нас всего лишь силуэт, тень, мечта; даже ей автор не позволяет стать реальностью: только в самом конце мы слышим издалека её голос, а потом нам на короткое время позволяют взглянуть на неё. И даже в этот момент настоящей встречи героев нас не покидает чувство, что мы видим только портрет, даже не портрет - набросок: лёгкие штрихи, яркие детали. Мы будто всё ещё следим за той, виртуальной Ниной из телефона. Это впечатление усиливается тем, что Илья не может с ней заговорить, хоть ему этого очень хочется.
Да и второй после Ильи по значению герой, Пётр, тоже появляется лишь однажды, собственно в момент убийства, когда мы не успеваем его толком и разглядеть, а подробное знакомство с ним нам предстоит через те сведения, которые Илья откапывает в телефоне.
Да, недаром говорят, что "новое - это хорошо забытое старое". Вот и устаревший, как казалось, жанр эпистолярного романа в умелых руках обрёл новую жизнь, заиграл яркими красками. Я, конечно, понимаю, что на такую многоплановую книгу нельзя вешать какие-то ярлыки, не стоит пытаться втиснуть её в рамки одного узкого жанра, но после прочтения "Текста" очень хочется о нём говорить, думать, анализировать. По-моему, это главное в литературном произведении.
