Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11 Часть 12 Часть 13
....Пела-плакала иволга. А когда догорел закат, Ясенков увидел Вареньку. Она подошла незаметно, остановилась и смотрела на него.
Ясенков так ждал, что Варюша придёт. А теперь не верил своим глазам. Прошептал:
- Иди... ко мне...
Варюшка медленно закачала головой. Она вся горела и дрожала от желания его ласк, от желания смело, безудержно ласкать его. А в душе улыбалась:
- Иди ко мне... Нууу, нееет... Это ты... сейчас... придёшь ко мне...
Сняла платьишко. Сбросила лифчик и беленькие трусики. Встретила его остановившийся взгляд. Медленно подняла руки, распустила волосы. Он смотрел на её грудь. Помнил, как тогда... почти три года назад... здесь же... по-мальчишески смело и... бессовестно расстегнул её платьишко...
Варюшка чувствовала его желание. Прикрыла ладошками грудь – чтобы не смотрел заранее, чтобы... встал быстре, к ней пошёл. Знала, как хочется ему... ласкать её. Сделала едва заметный шаг к нему. Ясенков потянулся к ней. А Варенька снова отошла. И тогда капитан Ясенков встал и пошёл к ней. Невыносимо острые иголки пронизывали всё его тело. Но Ясенков небрежно отмахнулся от страшной боли. Шёл через неё к Варе. А Варенька незаметно отходила всё дальше...
А когда он поднял её на руки, Варюшка заплакала.
Там, в госпитале, в белом халатике, так легко было быть строгой и уверенной. И ничего не стесняться. И улыбаться про себя стеснению капитана Ясенкова, с превосходством чувствовать свою женскую мудрость. А сейчас Варюшка страшно стеснялась его ошеломляюще откровенных ласк. Да он и сам стеснялся, и сходил с ума от Варюшкиной робости, от того, что с каждой секундочкой Варенька позволяла ему... позволяла делать всё-всё, что он так хотел... а он хотел тонуть с ней в невероятно тёплых, ласковых волнах... хотел взлетать в немыслимые высоты.
И – через стеснение, и своё, и его – Варенька счастливо это позволяла, не сдерживала его руки и губы. А он без конца повторял её имя:
- Варенька... Варенька... Варюшка, Варюша, Варенька...
... А на рассвете снова пела иволга. Варюшка не могла оторваться от Дениса. Прижималась к нему, плакала, тихонько причитала, целовала страшные рубцы и шрамы, рассказывала, как Любашку рожала... как почти трое суток немыслимой боли были счастьем, потому что в боли этой он был... Ясенков не дышал. Целовал её грудь. Тогда... в первый их раз, Варенькина грудь была ещё беспомощными бутонами, такими нежными и трогательными. Ясенков помнил, как кружилась у него голова – там, на войне, когда он по ночам вспоминал их берег... плач иволги...Как Варенька испуганно закрывала от него грудь. А сейчас он ласкал губами, держал в ладонях по-прежнему маленькую, но уже налившуюся грудь, и видел весёлую, здоровую Любашку... Счастливо улыбался – представлял, как Варенька кормила грудью крошечную Любашку. Стал вспоминать, как приснилась ему ещё в начале службы на Кавказе малютка-девочка, как плакал он во сне от счастья и непонятной, но такой светлой радости... как ещё раз – перед взрывом... – пригрезилась ему девочка в голубеньком платьице... Как потом, теряя сознание от страшных ран, от потери крови, он видел её... маленькую, весёлую и ласковую девочку – она звала его к себе. Военврач устало говорил, что Ясенкову – с такими ранами – просто не с чем и не для чего жить. А ласковая малышка звала его к себе, и Ясенков тогда твёрдо решил, что будет жить... Варюша приникла головой к его груди, слушала. Плечики её вздрагивали.
Потом Варенька осторожно спросила:
- А... Амира...
Ясенков приподнялся, внимательно посмотрел на Варюшку.
- В госпитале... один раз... ты сказал это имя... Амира...
Ясенков понял её боль:
- Это девочка... чеченка...
Понял безмолвный Варюшкин вопрос. Покачал головой. И сказал:
- Нет.
Помолчал.
- Амира погибла. Во время взрыва. Она тогда только что окончила школу.
Варюшкины брови изогнулись. Денис крепче прижал её к себе.
- Когда-нибудь я расскажу тебе. Там просто была война.
...А дома только что проснувшаяся Любашка серьёзно и внимательно посмотрела на них сонными глазами, со знанием дела сказала:
- Жених и невеста.
Варюшка обнимала дочь, что-то ласково приговаривала. Ясенков с улыбкой смотрел на Вареньку, понимал её робость перед матерью – Варенька не поднимала глаз, боялась встретиться со строгим взглядом матери. Вернулись-то на рассвете. Вдвоём с капитаном.
А Ясенков видел ещё совсем молодую, очень красивую женщину, только сильно уставшую. Сквозь эту усталость и строгость различил в глазах матери давнюю, невысказанную боль. Словно застыла эта боль в её глазах – с той ночи бессонной, когда перед самым рассветом вернулась её Варюшка… а на коротеньком голубеньком платьице - алые пятна… Боль в глазах матери не проходила до сих пор и от того, что не сдержалась тогда, с размаху ударила доченьку свою.
Капитан Ясенков подошёл к матери, обнял её. Негромко сказал:
- Простите меня... мама...
Антонина, скрывая слёзы, подняла на руки Любашку. Сдержанно ответила:
- Проходи в спальню... жених. Я постлала тебе... на Варькиной постели. Отдохни, под глазами вон... почернело. Рано тебе... прогулки к речке совершать. Еле стоишь. Поспи.
Вдруг приклонила к себе его голову, прикоснулась губами к волосам.
- Молочка... свежего... я поставила там тебе. Попей.
Варенька хотела вместе с Денисом в спальню проскользнуть. Материн строгий голос её остановил:
- А тебе нечего там... Сам справится. Анютку сбегай проведать. Как она. Роды-то первые. Проводишь в райцентр, сказывали, скорая к ним приедет. Да завтрак готовь. А я на ферму, – туго завязала косынку и вышла.
Любаша потянулась к Ясенкову:
- А я с тобой побуду.
С заботливой деловитостью предложила:
-Пойдём, я уложу тебя. И песенку спою, и сказку расскажу.
Ясенков взял на руки Любашку, прикрыл мокрые ресницы. Варенька осторожно прижалась к ним губами. Любаша серьёзно попросила:
- А ты поцелуй маму. – Гордо объяснила: – А то ей надо идти, тётю Анюту проведать. Мама вчера ночью помогла тёте Анюте родить мааааленького – вот такого, – Любашка показала ладошками, – сыночка.
Перед зеркалом Любашка надела капитанскую фуражку Ясенкова и целый день ходила в ней, не хотела снимать.
На весёлой деревенской свадьбе Ясенков не выпускал из своей руки Варюшкину ладошку. Не отрывал от Вареньки глаз. Вообще – никого и ничего не видел, не слышал. Варенька тоже не отходила от мужа. Вечером маленькая Любашка забралась к Ясенкову на руки, обняла его и уснула. Варюшка хотела забрать девчушку, чтобы уложить её в постель, но капитан не отдавал дочку. Прикрыл её своим парадным кителем. И даже не дышал. Антонина тоже пыталась забрать малышку. Варенька увидела в глазах мужа такую мольбу, что стало ясно: Любашку у Дениса просто нельзя забирать. Варюшка покачала головой, незаметно махнула матери рукой. Денис тихонько целовал дочку.
Единственное, что заметил он за всю свадьбу – это то, что старшина Дрёмов, сослуживец по Кавказу, без конца приглашал танцевать его молодую и красивую тёщу. Потом Дрёмов притащил откуда-то огромный букет – к зависти деревенских женщин, которые толкали своих мужей – дескать, поучись, как надо с женщиной обращаться… А старшина ещё и руку поцеловал Антонине, чем даже аплодисменты вызвал у гостей. Из строгих глаз Антонины постепенно уходила давняя боль…
...Вместе с новым званием и наградой майор Ясенков получил приказ – занять должность заместителя начальника училища по работе с личным составом. Полковник Елагин долго обнимал майора, внимательно вглядывался в его – по-прежнему мальчишеское – лицо, лишь глаза повзрослели...
- Эта война окончена, товарищ майор. Но кто ж знает... сколько войн впереди. Надо готовить офицеров. Без малого четыре года назад ты это хорошо делал, – полковник улыбнулся. – Думаю, теперь у тебя тем более есть, чему их учить.
А однажды среди курсантов-первокурсников Ясенков увидел... Алёшку Федотова! Обрадовались оба – несказанно! Долго ходили по аллее, вспоминали.
Ясенков про себя с улыбкой отметил, что Алёшка посерьёзнел. Курсант Федотов рассказывал:
- Мы тогда, товарищ майор, поймали этого Зухаира. Долго караулили его в горах. Он осторожным был, знал, что рано или поздно попадётся нам... Ну, и дать же ему хотели наши пацаны! За вас... За девчонку ту, Амиру. Успели только морду хорошеееенько набить. – С видимым сожалением пояснил: – Майор Полянин откуда-то взялся. Повезло гаду... Потом суд был, посадили его.
Со своей чистой мальчишеской улыбкой сказал:
- А я решил, товарищ майор. Как Вы – офицером буду.
Серьёзно добавил:
- Многие наши пацаны подали документы в военные училища.
...Ночью Варюшка еле слышно прошептала:
- Сына... рожу тебе.
Ясенков тихонько прижал к себе Вареньку. Замирая сердцем, спросил:
- Давно?..
- А с той ночи... на берегу.
Ясенков со счастливой гордостью прошептал:
- У нас с тобой... с первой ночи получается...
- Бесстыдник... – закраснелась Варюшка. И спрятала лицо у мужа на груди.
