Практические занятия по теоретической механике никогда не проходили спокойно. Этому способствовало отношение преподавателя к студентам. Если Чернова замечала какую-либо неточность при решении задач, она сразу говорила студенту: «Чушь!», после чего отправляла его переделывать работу на свое место. При этом ошибок в самом решении Чернова не находила, дело было в оформлении работы.
Нет ничего плохого в том, что каждый студент рассуждает по-своему при решении задач, ведь главное в любом предмете - это понять суть. Но, видимо, это было не про теоретическую механику. Чернова могла не принять работу только за то, что студент написал фразу "дано" вместо фразы "исходные данные". Происходящее мало напоминало обучение, а больше походило на процесс дрессировки.
Ни одна пара Черновой не проходила без нравоучений. Студенты все чаще стали слышать от преподавателя про нововведения, якобы внедряемые за рубежом. «В английских школах недавно ввели розготерапию», - повторяла Чернова при каждом удобном случае, тем самым намекая студентам, что ее методы убеждения исчерпаны.
Перед контрольными работами преподавательская речь и вовсе напоминала монолог работника мясного цеха. Чернова рассказывала студентам про китайскую практику, и намекала, что неплохо было бы студентам отрубать за списывание руки.
Когда у преподавателя не получается выстроить учебный процесс, в ход идут рассуждения на тему методов принуждения. Все разговоры Черновой про розготерапию и наказания за списывание только усиливали мою уверенность в том, что преподаватель как методист полностью не справился с поставленной задачей.