Лекции по математике порождали много вопросов среди студентов, ведь в новом учебном году их должен был вести преподаватель Холодов, по совместительству работающий заведующим кафедрой.
Преподаватель начал свою пару в аудитории на солнечной стороне университета. Холодов настроил проектор и принялся читать студентам лекции, вернее показывать слайды. За патологическую непереносимость стояния около доски и боязнь запачкаться мелом некоторые студенты называли его слайдермен.
Понимая, что восходящее солнце не позволит показывать студентам слайды нормально, Холодов начал возмущаться отсутствием жалюзи. Он выключил свет в лекционной аудитории, но даже это не помогло студентам лучше рассмотреть презентацию учебного материала от преподавателя по математике. Проблема была в слишком мелком шрифте, а первый ряд парт был, к сожалению, ограничен, видимо, как и преподаватель.
Холодов предложил студентам переместиться в другую, более теневую аудиторию. Более ста студентов прямо посередине пары, не убирая тетради в свои сумки, последовали совету преподавателя. От произведенных изменений ничего сильно не поменялось, правда, учитывая то, что свет был выключен и в новой аудитории, студенты перестали видеть не только проектор, но и свои тетради.
Преподаватель был полностью погружен в математику, поэтому даже не обращал внимания на разговаривающих вполголоса студентов. Его любимой фразой было: «Пример простой, потому что учебный. На практике вам будут попадаться более сложные примеры». Этой фразой Холодов ставил ценность своих лекций под сомнение, даже не подозревая об этом.
Однажды на лекции кто-то чихнул, причем по необъяснимым причинам у студента получилось сделать это громко. Тут Холодов отвлекся: «Да. Кто меня спрашивает?», - проговорил он. В этот момент студенты едва сдержались от смеха. «В математике нет ничего плохого до тех пор, пока она не становится причиной сумасшествия» - подумал я, после чего продолжил свои попытки конспектирования лекций в полнейшей темноте.