Помнится, на заре гласности я, по роду деятельности, составлял списки тематических циклов “Фильмы без купюр” (оригиналы зарубежных фильмов, порезанных советской цензурой). Прелюбопытное было занятие… Сегодня стоит об этом рассказать.
Буду приводить примеры фильмов и конкретных “вырезок”. Тем более, что нынешние техвозможности позволяют все это еще и проиллюстрировать.
Итак…
Тоталитарная система СССР в качестве одной из форм профилактики среди населения инакомыслия использовало цензуру. Особенно “оберегали” сознание советских людей от “тлетворного влияния Запада” через иностранное кино. Поэтому почти любой зарубежный фильм, прежде чем попасть пред светлы очи отечественных зрителей, обрабатывался ножницами – подвергался стрижке, обрезанию, а порой и полной кастрации!
Причины цензорских купюр можно свести к четырем основным:
- эротика,
- жестокость,
- политика и
- метраж.
1. Эротика.
Как известно, секса в СССР… было! Но те, кто хотел, чтобы его “как бы” не было, занимались массовым производством всевозможных фиговых листочков. Что там обнаженка – даже обычные любовные сцены вызывали рефлекторное желание прикрыть “это безобразие”. Помните, как в фильме Элема Климова “Добро пожаловать или Посторонним вход воспрещен” - этой кинометафоре соцлагеря в виде пионерлагеря - киноцензорам тоже досталось? Когда детям показывают французского “Фанфана-Тюльпана”, то, как только действие доходит до амуров – луч проектора загораживают картонкой, под свист и крики подростков!
Казалось бы, все можно оправдать “борьбой за нравственность”. Не соглашусь, но не буду заводить этот вечный спор, моя задача другая – факты.
Подчас дело доходило до абсурда. Классический пример - фильм Бернардо Бертолуччи “Конформист” (Il conformista, 1970).
Вот фрагмент из интервью с режиссером:
Действительно, “Конформист” вышел в советский кинопрокат, сокращенным на 25 минут, перемонтированным, да еще и в ч/б виде. Что же именно так не понравилось нашим “мастерам ножниц и скотча”, что они не пощадили даже мировой шедевр?
Дело в том, что Марчелло, герой Жана-Луи Трентиньяна, был склонен к тому, что ныне называется “нетрадиционной сексуальной ориентацией”. Это следовало из самого первого эпизода – когда Марчелло утром одевается, а в его постели лежит обнаженное тело неопределенного пола:
Конечно, этого кадра наши зрители не увидели. Как и воспоминаний героя о детстве, когда его совратил шофер-педофил (Пьер Клементи):
Однако, Марчелло был не педерастом, а бисексуалом, о чем свидетельствовала эротическая сцена в поезде между ним и его невестой (Стефания Сандрелли):
Желание цензоров лишить героя сексуальности привело к обеднению его характера. А ведь для Бертолуччи (как и для других европейских режиссеров – Висконти, Кавани, Брасса) понятие фашизма всегда было не только социальным, но и физиологическим.
И последний удар ножницами нанесли герою в конце. В финале Марчелло встречает того самого, постаревшего, педофила, и слышит знакомый голос:
Наш же, черно-белый, дублированный вариант закончили гораздо раньше, буквально оборвав посреди эпизода. Таким образом, фильм в прямом смысле кастрировали – отрезали конец! ;)
Закончу эту главку опять цитатой – Бертолуччи о встрече с председателем Госкино СССР Ермашом:
