Мишка зацепил Женьку за руку и ловким движением смял все ее тельце, стаскивая с дорожки и падая на спину между кустами. Девушка что-то пыталась возмущенно выпалить, но Мишкина широкая пыльная ладонь прикрыла ей рот, вторая рука взметнулась перед лицом и указывала куда-то вниз оврага.
- Тихо, тихо! Там бьют кого-то! – парень ослабил хватку, и по телу поплыла легкая дрожь, липкая и прохладная.
- Кого бьют? Как? Где? – Женька всматривалась в ту точку, куда указывал парень, - Я не вижу там никого.
- Смотри на большую корявую сосну у ручья, там видишь двое?
- Нет.
- Левее, ближе к воде.
- Да, но они просто стоят.
- Они мгновение назад вышли из кустов, как раз с тропинки на озеро, их было четверо. Один шел впереди, двое этих сзади, а третий назад с тропинки ушел. Потом первый остановился, а эти его толкать начали и бить. Он упал, а они по нему прыгают. На драку это не похоже.
Женька лежала всматриваясь в зеленую пелену над берегом ручья, не выпуская Мишкиных рук, в которые вцепилась, когда пыталась освободиться от его захвата.
- Может правильнее вернуться назад на кордон? У деда Егора оружие есть, - спешно рассуждала Женька.
- Не, смысла нет. Дед сейчас уже на Веселку выйдет, туда часа три хода, мы к дому его дойдем, но его там не будет, а на Веселку за ним мы к ночи поспеем, а Леха через час должен к Синему за нами приехать. Кто его знает, что это за товарищи, чего у них на уме, кого они там били?
- А если это Леха?
- Где? – Мишка строго посмотрел на Женьку и та вжалась под куст.
- Ну били кого, ты видел?
- Тот битый был темноволосый, в камуфляжном костюме и побольше Лехи в габаритах, хромал как-то странно. Точно не Леха, он с другой стороны должен быть, но я думаю ему и не стоит с ними встречаться.
- А может он там не поедет?
- Да как не поедет? Мы договорились, что он с Ефимовки будет ехать, вон там, как раз, топи от ручья левее обойдет.
- Они с Лозны, там все в камуфляже ходят, - Женька едва слышно забарабанила Мишке по плечу, - Дед про них и говорил.
- Сходится, - согласился парень, - А че они вперлись за километр от озера? Тут тропка одна, на просеку, ручьи да болота, копать нечего и негде.
- Так чего делать будем? – Женька суетливо перебирала пальцами травинки, глаза испуганно бегали.
- Мне тебя бы где-то спрятать, а самому за Лехой сходить, встретить его, чтоб он к Синему на совался. А там мы тебя бы подобрали и верхами домой.
- А ракетницу просигналить? – Женя вставила, с укором поставила руки на пояс и почти топнула ногой.
- Ложись! Дурная! – Мишка вновь повалил девушку на траву и перекатился с нею за кусты, - Эти двое, на шум наш косятся, уходить не спешат, а ты как бабка со скандалами.
- И че им там надо? Битого не видно?
- Он ручьем, наверное, ушел, я его не видел, на тропку он не выходил, а там всего одна дорога.
- А где ты меня прятать решил? Я хочу с тобой пойти, мне страшно одной, ну так, совсем немного.
- Женек, я бы сейчас не спорил. Не тот повод и не то место, - Мишка сурово взглянул на девушку, та чуть вздрогнула и вжала голову в плечи.
- Ты думаешь, что все так серьезно? Может совсем не ходить к озеру, а Леху предупредить.
- Как ты его предупредишь, когда он с противоположной стороны приехать должен? – парень с отчаянием выдохнул и с какой-то особой грустью посмотрел еще раз на Женьку, - Надо идти на Синее надо, но я сам, понимаешь? Может и не обратят внимания, у них свои заботы, у нас свои, встречу Леху и сразу за тобой.
- И где мне вас ждать все это время?
- Сейчас придумаю.
Странная тишина сухим шелестом прокатилась по огромной поросшей корявыми соснами ложбине. Было такое впечатление, что в один момент кто-то взмахнул дирижерской палочкой и оркестр затих. Смолкли кларнеты и гобои, затихли звонкие трубы и скрипичные пассажи, глухим отзвуком все еще витало в воздухе глубокое альтовое мычание и раскатистый треск теноров. Звуки разбежались, замерли, спрятались и сквозь эту нерасторопную тишину вырвался звенящий скрежет, хруст, изворачивающийся треск. В трех десятках шагов от кустов стоял человек.
Снизу было сложно рассмотреть его черты и детали, так как встречный свет солнца превращал его в сплошной черный силуэт, только внизу, там, где тень от травы и кустов перекрывала косые лучи, были видны громоздкие, высокие военные ботинки и темно-зеленые пятна на камуфляжных штанах.
- Да нет его тут! Чисто, никого! – человек толчком выдавил из себя пару фраз, и с тяжестью развернулся, вяло зашагав вниз по склону.
Когда он поравнялся с клочком высокого кустарника на склоне и солнце за ним уже не высвечивало идущего, казавшийся гигантом, оказался парнем лет четырнадцати - пятнадцати, и судя по страшно ломающемуся голосу, ему могло быть и меньше, и то как с ним общались те двое внизу, явно указывало на разницу в возрасте, не смотря на его физическое превосходство.
Двое других вблизи не казались такими крепкими и подтянутыми, они явно были старше, немного выше среднего, но сутулые и худые, сгорбившиеся, один прихрамывая шел навстречу кричавшему.
- Ушел! – глухо донеслось снизу тем же изломанным тоном, - Теперь сами расскажите Палычу че, да как тут было, или пошли искать этого тугодумного.
- Сам к вечеру припрется, жрать захочет и как миленький приползет, если его самого не сожрут, - пьяный голос хромающего приближался и становился ярче, - Ногу о гада отбил.
- Я ему за тебя все ребра переломал, как бы не сдох где под сосной, - вмешался еще один.
- Ни че, главное, чтоб те туристы нас не спалили.
- Да не было там никого, пить меньше надо! – добавил ломаный голос.
Женька сидела вцепившись в Мишкину руку, обвив его запястье и вонзая ногти в кожу. Мишка молча уставился на девушку и прижимая указательный палец к ее губам размахивал своей головой из стороны в сторону, что-то проговаривая, шевеля только губами без звука.
Нежданные встречные еще побродили вдоль тропы и кустарника пару минут и ворча, перемежая каждое слово матами, хвалясь тем, как избивали кого-то, вернулись вниз, туда, откуда и вышли, туда, где был тропка к озеру.
- А можно Леху встретить не выходя к озеру, где-то на подходах? – Женька отважилась на шепот.
- Я уже думал, но все равно нужно по этой тропке или вдоль нее обойти озеро.
- Допустим, - вмешалась Женька, - Так мне где быть? Ты уйдешь встречать Леху, а я где буду? А если эти прейдут?
- Ну, начнем с того, что сюда им идти незачем, особенно если они нас с Лехой там, на озере увидят. Идти вдвоем, с тобой к озеру это дважды глупость, а то и трижды.
- Это еще почему? – возмутилась девушка.
- Они нас на холме могли видеть двоих. Скорее всего, и видели, но спьяну не разберут. А теперь представь, мы вдвоем приходим на озеро, подтверждая их предположения о том, что мы свидетели того избиения.
- Ну прям сюжет для остросюжетного фильма нарисовал, - заворчала Женька, - И чего они делать будут? Убьют и закопают в песочке?
- Дура, - спокойно сказал Мишка.
- Почему? – подражая его тону, ответила девушка.
- Кто копать у воды будет? Закинут в озеро, а там гадай, че мы воды нахлебались?
Женя замолчала, отвернулась от Мишки и насупилась, - Ты думаешь, что все так серьезно?
- Я не знаю, от того и рисковать не хочется. Прокрадусь кустами к той стороне, перехвачу Леху…
- Ты ему навстречу иди, - вставила Женька.
- Пойду, пойду. Даже если эти че и услышат, то пока они берегом до тропки добегут, мы уже успеем уехать за тобой.
- Это все вроде хорошо да складно пока выходит, а теперь самое интересное, про меня. Мне где все это время быть?
- Сейчас придумаю. Нужно место так выбрать, чтоб и мы легко могли тебя подобрать и тебе было куда отойти…
- Куда отходить? Зачем? – Женька с недоумением всматривалась в Мишкино серьезное лицо.
- Жека, это лес, и кто те ребята мы не знаем, да и кто тут помимо них может шастать …
- Э -э , затянула девушка, - Ты меня то не пугай, не перегибай палку, я то вроде как согласилась вас подождать в укромном месте, давай по делу.
- Если по делу, то ты вернешься немного назад по тропке в сторону дома лесника, там, где развилка перед ручьями, есть промоина в овраге. Она глубокой кажется, метра три, может четыре, но в нее есть пологий спуск из кустов. Как с тропы сойдешь промоину совсем не видно, ее кустарник закрывает, пройдешь немного вперед к ручью, там вода как шла по весне, нанесла кучу веток и хлама, сейчас сухо, они как дорожка там уложены, по ней в промоину и зайдешь.
- Это мне в яме сидеть что ль?
- В укрытии, - подражая брезгливому тону, ответил Мишка, - За то там точно кроме нас с Лехой тебя не увидит и не найдет. По бурелому бесшумно не подойдут. Услышишь шум, молча сядь и сиди, мы сами голос подадим…
- Сычом прокричите?
- Жень, - парень выдержал паузу, - Немного не до шуток.
- Ладно, поняла, извини. Это я, наверное, от волнения, я так в первый раз, вроде как казаки-разбойник, но потом представлю, как там били кого-то, жуть просто.
- Если кто кроме нас, то молча вдоль ручья уходи, там он узкий, пойдешь по правой стороне, хоть там и кустарник, и кажется, что не пробиться, но это только первые метров двадцать, а потом чисто будет, как по тропке, и ручей станет шире, на другую сторону сухим не перебраться, а по левому берегу болото пойдет. Потом как заросли кончатся, выйдешь к просеке, где сейчас машины работают…
- Следопыт, - Женька толкнула Мишку в плечо и возмущенно подняла брови, - Ты че там за планы отступления рисуешь? Я жду вас в этой ямке и времени вам час, и этого даже много.
- Согласен, но все же…
- Я вроде тоже не из глупых, потом по просеке могу к леснику выйти и там вас дождаться.
- Ну почти, я думаю мы тебя еще раньше нагоним по верху и на просеке встретим, - Мишка суетливо развязал шнуровку на мешке вытащил скатанную телогрейку, - На, держи.
- Зачем?
- Тебе по кустам лезть и в яме сидеть, мне меньше тащить на себе.
- Вот с последнего бы и начинал, - девушка выдавила легкую улыбку, прижала к груди скатку из телогрейки и обняла правой рукой Мишку за плечи, положила голову ему на грудь.
- Возвращайся скорее, я тебя буду ждать. Я, и дети, и корова Майка с козой Зорькой, - Женька захихикала и затарабанила левой рукой парню в грудь, - Прости, не сдержалась, но ты бы видел свое лицо, ну точно на фронт уходишь, оставляя семерых по лавкам.
- Эх, Жека, я в долгу не останусь. Дуй в ямку, как ты из виду выйдешь, я на Синее. А там считай, минут сорок мне на окружную, Леха должен быть на подходе и до тебя минут десять.
- Только давайте не долго? – девушка неловко подхватила телогрейку и посеменила по тропинке на кромку оврага.
Мишка сидел на коленках у куста и то и дело всматривался, то в темное пятно прогалины, куда вела тропа, то вслед Женькиной фигурке, стремительно таявшей в зелени.
Внутри было странное ощущение. Смесь эмоций и желаний, невероятный подъем и гулкая пустота, что-то гудело, как от удара по пустому ведру, от чего все посторонние звуки, словно отражались в этом бездонном гудение и казались четкими, сухими и звенящими, разносящимися по всей округе, как в ночной тишине. Шелест веток, хруст сушняка под ногами, даже едва уловимые касания листвы летели куда-то далеко и громко, привлекая к себе внимание и распугивая местную живность, так что Мишка неожиданно замер, выдохнул и закрыл глаза.
Вслушиваясь в едва различимые звуки он выдохнул, медленно и тихо, задержал дыхание снова, глаза без остановки цеплялись за темные или пестрые точки, отличавшиеся от сплошного пятна зеленого цвета, все слилось в одну общую жирную кляксу грязно-зеленую, вязкую. В правом углу этого бесформенного месива отметилось легкое движение, темно-серое пятно повело себя вразрез всей массе, оно присело, поднялось, качнулось и пропало. В ушах появился легкий свист, задержка на вдохе и лес уже был немым, беззвучным, в легком тональном дребезжании гулко забахало ритмичное раскачивание, отдавая в груди и сзади в затылок чуть выше шеи.
Мишка опустился на колени за раздвоенную сосну, подобрал ноги под себя и всматривался в серую точку, мелькающую за кустами. Она хаотично прыгала, подергивалась, то вообще пропадала из виду, затем на ее фоне стали заметны серебристые отливы с бело-голубыми прожилками.
- Вода, - успокоил он себя вслух.
Озеро было метрах в пятидесяти или того меньше, уже виднелась рябь на воде, отблески солнца и потянуло характерным запахом Синего, который сложно спутать с другим. Пахло намокшим мхом и гниющей древесиной, при этом запах дополнился ароматом сосновой смолы, растопленной дневным солнцем и намокшей, опавшей в воду хвоей.
Мишка выглянул чуть вперед, на песчаном пяточке обложенном старыми проморёнными, почерневшими стволами елей, стоял обшарпанный УАЗик с затертой надписью на двери: «Связь», обе передние двери были открыты нараспашку, над моторным отсеком нависла задранная крышка, россыпи ключей и деталей.
Совершенно не соответствуя этому натюрморту, чуть левее к дорожке, на расстеленном полотне, были строго параллельно и соответствуя размеру, разложены мелкие патроны, потом чуть крупнее, средние снаряды, заканчиваясь парой металлических дискообразных болванок, размером с футбольный мяч. Над ними виднелись детали от оружия, стволы, рукоятки и магазины, прочие мелочи, так же уложенные в строгой размерности и соответствуя направлениям условных прямых, обозначенных краями полотнища.
Над уложенным арсеналом, зияя пробоинами и дырами, образованными от времени, лежали каски, пара немецких, с характерной угловатой и грубой формой, и пара советского образца, с красовавшейся красной звездой, не выцветшей, как защитный фон. Рядом, прямо в песке, были сложены в кучу неочищенные от налипшей грязи мелкие металлические кусочки, осколки, смятый солдатский котелок, трубочки и цилиндры с раскосой насечкой.
Ближе к воде стоял складной столик с остатками пиршества, разбросанная посуда и пустые бутылки, какие-то коробки, пакеты. Из небольшой ложбинки виднелась верхняя планки брезентовой двускатки. Людей не было. Казалось, что они только ушли или вот-вот нагрянут обратно.
Сдерживая любопытство Мишка шмыгнул от кустов к машине, улегся за колесами и снова замер. Где-то вверху, в гуще сосен, сквозь характерный свист хвои на ветру, отразился голос, тот, корявый, ломавшийся, трещащий. Левее от стоянки, метрах в восьмидесяти, дорожка из леса выныривала к озеру, образуя петлю, там что-то затрещало, раскатисто ухнуло и затихло. Голоса удалились в глубь леса от берега, доносясь заливистыми раскатами смеха, потом оклики и свист, на фоне которого был слышен мотоциклетный рокот.
Сливаясь с размытой зеленью на дорожке мелькнули три фигуры в камуфляже, одна за другой, перескакивая через кусты и ветки, выкрикивая что-то невнятное, похожее на вопли первобытных людей, сгорбившиеся и по их подобию, и чем-то размахивающие на ходу, цепляя ветки, деревья и траву.
- Эй-ей! Стой! Глуши, глуши! – голоса и звуки затихли, лишь движение по кустам, в глубине зарослей указывало их направление.
Мысль о самодельном перочинном ножике, что болтался на дне вещь-мешка показалась Мишке глупой, от нее стало еще неуютнее и даже стыдно. Кусок стали от старой проржавевшей косы, заточенный и склепанный между двумя обрезками березовых щепок сложно было назвать оружием, хотя и хорошо заточенный, но этот ножик годился, разве только обрезать ветку или нацарапать чье-то имя на березе в роще, не оружие. На расстеленном полотне с находками подходящего, большого и удобного куска железа не было, но с первого момента не прекращал манить взгляд пистолет, немного затертый, но с целой деревянной накладкой ручки и птицей, сжимающей в когтях свастику. Вальтер был вероятно офицерский, с остатками надписей на немецком языке по затвору, увенчанный двумя молниями «SS», который был перекошен и облеплен засохшей глиной с обратной стороны.
Руки потянулись к этому пистолету, он своим блеском словно просился в дело. Мишка взял бережно Вальтер, направил ствол в песок перед собой, потянул душку магазина, но тот остался неподвижен, потом пошатал затвор, глина посыпалась на руки и на ткань, что-то хрустнуло, щелкнуло, затвор прыгнул назад, глухо и неожиданно лязгнув. После повторного движения в канале ствола мелькнул просвет, отражая пустоту и серо-желтый цвет песка. Не смотря на свое внешнее олицетворение уверенности и надежности, пистолет все равно казался никчемным механизмом, зиявшим пустым магазином. Кучка патронов рядом, бережно отсортированных по калибрам, наверное, была оставлена по той же причине, обратная сторона ручки была примята, не запуская магазин на свое место.
В глубине леса на той стороне озера было необъяснимо тихо, Мишкины глаза по десятому кругу просмотрели все железо, разбросанное по пяточку у машины.
Ржавым и уродливым, рогатым изгибом, из песка торчал гаечный ключ гигантских размеров. Затертая надпись по боковым выемкам растворялась в ровных косых бороздках контрастного стального оттенка, свежепроточенных и заострявших вторую сторону инструмента, сокрытую в песке.
Мишка пнул легонько ногой ключ, тот накренился и лишь вывернувшись на бок, до половины, обнажил внушительное лезвие. Странный по форме и исполнению нож удобно лежал в руке, приятно нагружая своей массой, но больше походил не на нож, а на увесистую заостренную железяку, которой сейчас, как раз не хватало.
Находка с трудом поместилась по ширине вещь-мешка, острая часть обернутая несколько раз куском мазутной ветоши слегка выпирала в нижнем уголке, а рогатая часть ключа бахала по спине с каждым шагом в движении.
Какое-то пренебрежение и всеобъемлющее недовольство, так и распирало напакостить в лагере, как на беду, в открытой машине стояла почти полная канистра с бензином. Желание сжечь весь лагерь было мимолетным, оно растворилось само по себе от мыслей о том, что пока эти люди ничего плохого ему не сделали, да и после запуска ракетницы их накроют, а если сейчас запалить лагерь, то они соберутся и уедут.
Беспокойство и суета превратились в детское нетерпение, скорее добраться до Лехи, желательно не общаясь с копателями, заехать за Женькой и потом домой. Чувство голода лишало уюта и уверенности, в мечтах рисуя скромную картину ужина, а потом, даже ни ехать, ни идти, не видеть ни кого, получить от Ильича задание на ночь и не спеша, методично и монотонно заниматься с деревяшками, там, где все ясно, очевидно, понятно, или на крайний случай, дед подскажет или направит подзатыльником.