В нашем городе есть магазин «Горячий хлеб», рядом с проходными хлебокомбината. Когда идешь мимо него, просто наслаждается запахом свежеиспеченного хлеба. Трудно бывает удержаться и не купить еще теплую буханку с блестящей и хрустящей корочкой. Вот как сегодня…. Пришла домой, отрезала сразу обе горбушки, круто посолила, полила подсолнечным маслом и съела с молоком. Все-таки хлеб – всему голова!
А когда шла мимо хлебокомбината, вспомнила свою давнюю знакомую, ленинградку-блокадницу Эру. Родители дали ей такое необычное имя на волне послереволюционной эйфории. Перед войной она была уже взрослой девушкой, перешла на второй курс пединститута. Где-то в моих архивах хранится подробный рассказ о ее жизни, из которого отчетливо помню только несколько эпизодов.
Всю блокаду работала, получала рабочий паек, но что такое голод, познала сполна. Говорила, что люди на улицах, как зомби, из последних сил двигались в сторону хлебозавода. Ноги сами несли их сюда, чтоб хоть надышаться хлебным духом. Жуткое это было зрелище – застывшие черные фигурки вдоль стен и по бокам дороги. И у каждого - тяжелый, обреченный, уже мало похожий на человеческий взгляд.
Время от времени ворота хлебозавода распахивались, и оттуда на скорости вылетала крытая повозка с хлебом. Черные фигурки бросались на нее, но куда там!!! Возница потому и ехал на большой скорости, чтоб никто не смог его остановить. Но однажды все-таки что-то произошло, хотя она и не видела подробностей. Просто заметила на снегу крошки хлеба. Поползла им навстречу и ссыпала вместе с мусором в большую рукавицу. А дома всю добычу залила кипятком, настояла и выпила.
Когда Эру вывезли на большую землю, выдали документ для проезда в один из среднеазиатских городков, куда был эвакуирован ее институт. На дорогу дали двухнедельный паек и строго-настрого запретили все съедать сразу, а то можно умереть. На ночь перед отправкой поезда распределили партию лениградцев по частным домам. И конечно, мало кто удержался, чтобы не съесть все продукты сразу. «Это было невозможно, - говорила Эра, - мы ели не останавливаясь».
Ночью у всех разболелись животы, а к утру некоторых не стало, хотя им пытались помочь медики. Эра спаслась. Вернее, ее спасла квартирная хозяйка. Когда у девушки случился «заворот кишок», хозяйка велела ей кататься по полу от стены до стены, переворачиваясь со спины на живот и обратно…
После войны она доучилась и поехала по распределению на Урал, в местечко, где в 50-х случилась радиационная авария на предприятии «Маяк». Преподавала в местном техникуме химию, вышла замуж за физика, родила троих детей. Двое – глубокие инвалиды, третья – стала инвалидом после 40 лет. Потом семья переехала в наш город, здесь Эра тоже преподавала в техникуме, получила жилье. У нее был очень красивый голос, долгие годы пела в хоре при Доме культуры. Когда мы с ней познакомились, она была самой старшей и самой здоровой в семье. Только она, непобедимая ленинградка, могла дойти до магазина и приготовить еду на всех. Ей нельзя было носить тяжести – так делала по три рейса: батончик и пакет молока, курочка и вермишель, пять яблок и пачка чая. И до последнего в ее доме звучал рояль...