(От автора - главы можно читать в любом порядке, но если хотите начать сначала, то ссылка здесь «Мгновение 1. Инночка в городе, которого нет»)
. . .
Инночка очень любила кукол. Сразу после свадьбы родители прислали из Узбекистана в Ленинград посылку с ее пупсами – она с ними не расставалась.
Уже позже, своей дочке, Инночка постоянно дарила куклы, чтобы играть самой - денег лишних не было, а так и ребёнку внимание, и свои мечты воплощала. Как-то на новый год дочурка получила в подарок большую куклу с белыми кудрявыми волосами, так похожую на Инночку, и расплакалась. Ведь это мама любила кукол, а дочка зверюшек.
Когда дети выросли, Инночка стала покупать куклы для себя, коллекционировать.
Когда будущий зять первый раз пришёл в гости к Инночке, надо было видеть его испуганный вид! Двухметровый широкоплечий мужчина спортивного телосложения согнулся под давлением низкого потолка городской квартиры. Отовсюду на него смотрели куклы - большие и маленькие, в платьях и ползунках. Они были везде: на креслах и диване, на тумбочках и в шкафу-витрине, на полу, в коляске и кукольной люльке. Куклы смотрели на гостя, заискивающе улыбались, кто-то неестественно протягивал к нему руки…
У гостя был такой вид, будто он попал в логово культа Вуду. И только страх показаться трусом перед невестой удержал его, чтобы сразу не сделать отсюда ноги.
Чуть позже невестка сказала Инночке: «Зачем Вы покупаете куклы? Делайте их сами!» С этого момента началась новая страница в жизни Инночки, но это уже другая история...
. . .
Для большой семьи Зори и Жоры дача была настоящим подспорьем. Здесь все летние каникулы проводили их дети, когда были школьниками, а потом дети детей.
Когда внуки пошли в школу, встал вопрос, кто с ними летом будет на даче, и Зоря вышла на пенсию. Это решение далось ей с большим трудом. Зоре нравилось работать, важно было общение с коллегами, но ради семьи она это сделала. Она говорила: «Надо держать внуков рядом с собой, тогда их родители никуда не денутся». И была права.
Летом на даче по выходным собиралось шестнадцать человек – вся большая семья с детьми и внуками, и друзья-сёстры с польской фамилией.
Жена младшего сына Жоры не была его официальной женой – родители не давали им благословения, не стелили постель в доме, отправляли спать под крышу на сеновал. Жора был непреклонен.
Причина в женщине, которую выбрал младший сын. Точнее, это она его выбрала. Она была на восемь-двенадцать лет старше (с годами разрыв удивительным образом сокращался). Молодость у неё была бурная, и в результате она не могла иметь детей.
Когда младший сын вернулся из армии, пошёл в гости к другу в коммуналку, там она его и приметила – молодого морячка-красавца. Она открыла ему тайны Камасутры, чем и завлекла.
И это в Советском Союзе, где «дети были, а секса не было».
. . .
С сёстрами с польской фамилией Зоря сдружилась во время эвакуации школы во Вторую мировую войну, и эта дружба продлилась всю жизнь. Сестёр звали Эля (Эльвира) и Нана (Светлана).
Их деда раскулачили, и отец, чтобы спасти, перевёз его в Ленинград. У деда раньше был большой яблоневый сад, смысл его жизни. А теперь он сидел, старый, в городской квартире, и точил прививочным ножом карандаши... Прожил он в городе не долго, умер в 1937 году. Отец сам сварил крест из металлических труб на могилу, который стоит по сей день.
А через несколько месяцев, в октябре 1937 года, арестовали отца. Он работал на заводе Дизель, там его и взяли за польскую фамилию, и расстреляли на Литейном без суда и следствия. Покойников вывозили машинами на "Левашовскую пустошь", и сваливали в братские могилы.
Откуда чекистам было знать, что на Руси, до отмены крепостного права в 1861 году, у большинства крестьян не было фамилий. А позже им давали фамилии по названию населённого пункта, где проживали, или как у помещика. Помещик, у которого жили предки сестёр, был поляк.
Следом за отцом арестовали и мать, как жену врага народа, и посадили в "Кресты". Эле тогда только исполнилось 12 лет, а Нана была ещё младше. Эля каждый день вставала в пять утра, и шла пешком в тюрьму, чтобы хоть что-то узнать, и передать вещи. Тётя провожала её только до середины Литейного моста... Родственники мамы ни разу не пришли в "Кресты", так как были прочных дворянских корней, и боялись, что их могут забрать за связь с врагами народа. Позже маму отправили в лагерь "без права переписки", а дочери остались в городе, и чудом не попали в детдом...
Уже во время войны маму перевели в колонию-поселение в Казахстане. Покинуть это место она не могла, сюда из эвакуации отправили Элю и Нану. Здесь во время войны был страшный голод, люди умирали каждый день. Поселенцы пытались хоть что-то вырастить на огородах, но вода в арыках постоянно пропадала (местные перекрывали), и урожай погибал.
Мама умерла. Шла весна 1944 года. Блокаду сняли, и сёстры хотели вернуться в Ленинград, но для этого нужен письменный вызов из города, а письма от родственников таинственным образом пропадали. Предполагали, что руководству поселения было не выгодно отпускать рабочих с заводов... Доходили только письма друзей. В таком письме сёстрам вызов и прислали. Комендант, что ставил отметку на документе, сказал, чтобы за вещами не возвращались, и немедленно садились на поезд, второго шанса не будет. И они ехали, голодные, на третьей полке...
Трудно сказать, что именно сблизило Зорю и Элю. То ли родственная судьба дочерей репрессированных отцов, или ночи страха, проведённые в войну в эвакуации... Они всю жизнь держались вместе, как сёстры.
. . .
Эля была удивительной женщиной. После войны получила высшее образование, но ее не брали на работу, как дочь репрессированного. Только в Мурманске нашлось место, куда уехала, и работала преподавателем.
Здесь она вышла замуж, но прожили вместе не долго - работа для неё всегда была на первом месте. Эля видела, что подруга не равнодушна к мужу, и будучи женщиной эмансипированной, предложила им пожениться, что они и сделали. И они продолжали общаться и дружить все вместе.
Эля вернулась в Ленинград, всю жизнь преподавала, занималась наукой. Когда ей было уже за восемьдесят, она стала главным экспертом в России по тепловизорам, проводила исследования о потерях тепла жилыми домами, писала научные статьи, выступала на конференциях, работала в коммерческой компании.
Своему руководителю она предложила: «Я работаю сколько хочу, а Вы мне платите, сколько хотите». Так и договорились.
Эля работала до восьмидесяти девяти лет, ходила на работу пешком, через весь Васильевский остров. Было удивительно, что когда смотришь на неё – бабушка, божий одуванчик. А если разговаривать не глядя, - молодая женщина лет тридцати-сорока. Такой светлый ум.
Но это всё позже. А сейчас все вместе, на даче, ещё молодые, они прекрасно дружно проводили время.
. . .
Сыновья Зори были толковые работящие, всё время что-то строили, конструировали. Дачный участок большой, шестнадцать соток, но низкий, прямо под горкой, из-за чего сырой, стояла вода. На протяжении двадцати лет участок постоянно подымали, возили из леса торф, песок.
Уже взрослые сыновья сами сделали грузовик – притащили с помоек детали, собрали механизм, из фанеры сделали кабину, из досок кузов, и целое лето возили грунт из леса на грузовике. А потом решили его улучшить, разобрали, и больше не собрали.
Как-то Жора с младшим сыном решили построить детский домик. Да не просто коробку из досок, а настоящий теремок. Сделали чертёж, натаскали с помойки ящиков, разобрали их на досочки, и построили. Это было настоящее произведение искусства, на которое посмотреть приходили со всего садоводства. Домик стоял на фундаменте из бетонных блоков. Он был достаточно большой, но взрослому человеку в нём приходилось сгибаться пополам. Вход посередине, направо большая комната с чердачком, в форме домика Бабы Яги, расширяющаяся кверху, с двумя открывающимися окошками внизу, и круглым окошком на чердачке. Налево шестиугольная веранда с лестницей на второй этаж, где смотровая башенка со шпилем и выход на крышу.
Все стены первого этажа были украшены рисунками, художественно выложенными из досочек (отверстия между брусочками образовывали рисунки). Младший сын Жоры отлично рисовал, и эти фигурные стены была его работа. По проекту предполагалось, что внутри все стены будут обшиты фанерой, что сделает домик тёплым. Но обшивку стен так и не закончили, и домик продувался ветрами. Поэтому в плохую погоду детвора укрывалась на чердачке – единственном тёплом помещении.
Домик был центром мира для внуков Жоры, и их друзей. Зоря считала, что пусть лучше здесь, под присмотром играют, так спокойнее.
Отдельным важным дачным делом был сенокос. Кроликов разводили до ста штук за лето, и нужно было много травы, чтобы их прокормить, а также запасти сено на зиму.
Косили все. Зоря на участке у себя и соседей, Жора с детьми и внуками ходили на сенокос в лес. Дожидались, когда трава на лесных полянах зацветёт, потом косили, каждый день переворачивали, чтобы сохла, а не прела, и уже сухую выносили из леса. Складывали в большой стог на участке.
В какой-то момент купили мотоцикл с коляской, чтобы легче было траву из леса возить. Дети обожали мотоцикл. Ради того, чтобы прокатиться, детвора с радостью работала на сенокосе. Запах свежескошенной травы у внуков остался на всю жизнь, как один из самых любимых, запах детства.
А какие были на даче вечера! Телевизор появился позже, да и смотреть его в большой компании было не принято. По вечерам садились за один большой стол в гостиной, и играли в лото, эрудит, слова. В лото играли на деньги, ставка по одной копейке за карточку. Людей за столом много, карточек по две штуки на руки, выиграть можно было копеек десять за вечер. Жора с сыновьями частенько играли в преферанс.
В период сбора урожая ягод по вечерам женщины занимались заготовками: кто обрезал кончики у крыжовника, кто прокручивал через соковыжималку красную и белую смородину на желе, а потом мешал его в тазу сорок минут строго по часовой стрелке.
Все были при деле, работали дружно. Поэтому и участок был образцово-показательный, каждый метр обработан, ухожен. Всего было много: цветов, овощей, ягод. Вместе растили, собирали урожай, на всех заготовки делили.
Делить всё на всех было принято. Если кто привозил на дачу шоколадку, то ее ломали ровно на шестнадцать частей, и каждому доставался маленький кусочек, и детям, и взрослым. А детям так хотелось, чтобы взрослые отказались в их пользу...
Зоря держала всю семью вместе, на виду, под присмотром. Держала, сколько могла. Поэтому Инночка первый раз в жизни увидела море только в сорок пять лет, когда дети выросли.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Продолжение новеллы по ссылке здесь - "Мгновение 6. Дворянское воспитание и жизнь в СССР"
Жёлтая кнопка в начале главы "Подписаться"
Спасибо за лайк и комментарий 👍
#любовьмоя #дружба #жизнь #семья #история