Ничто так не «размыливает» глаз обратно на позиции активного восхищающегося зрителя, как фильмы из непривычных нам стран, чей почерк еще не идентифицирован и чего ждать не совсем понятно. Сегодня в прокате есть такие штуки: чилийская пульсирующая рефлексия на одну семейную проблему с танцами и сексом и румынский детектив-нуар, вооруженный лингвистическими уловками.
Эма: Танец страсти
Красивая, чистая, но порочная молодая женщина по имени Эма (Мариана Ди Джироламо) замужем за перформером (Гаэль Гарсиа Берналь, который уже даже имеет седые волосы, во что мне не верится) гораздо старше нее, в чьих шоу она успешно выступает. Их отношения - настоящая песнь льда и пламени. Совместно пережитое горе с усыновлением ребенка, а потом возвращением его обратно в детский дом, подкосило обоих. С одной стороны они винят друг друга в случившемся, а с другой - держатся вместе из-за косых взглядов окружающих. На протяжении всего фильма герои пытаются выяснить, кто из них настоящее зло, проговаривая одни и те же реплики в перетасованном порядке. К середине это может поднадоесть (а кто в жизни не накручивает себя по самое горло), но не драмой единой дышит картина.
Помимо, и правда, переплетенных в формат чилийской шведской семьи отношений между всеми возникающими героями, фильм купается неоне, реггетоне и отголосках «Бойцовского клуба». Справляясь с психологическим и эмоциональным подрывом, Эма начинает жечь в уличных танцах и жечь (в прямом смысле слова) городские объекты, прерываясь на секс со всем, что движется (снято, понятное дело, красиво). Ее животная сущность раскрывается резко и ярко - начиная от одежды со звериным принтом и шкурной текстурой, заканчивая телодвижениями, вроде учуять опасность или заискивать с жертвой. При этом творчество - то, что отличает человека от кошки или медведя, неотъемлемая часть жизни Эмы, и наблюдать за слиянием первобытного и самобытного, греха для женщины и нормы для зверя - неистово интересно.
«Эма: Танец страсти» - своего рода синтетическое пособие о том, что такое человек без всяких Библий и дарвиновских теорий.
Свистуны
Двойной агент (Влад Иванов - непробиваемый злодей в «Сквозь снег») в компании невероятно красивой девушки (Катринель Марлон), как и полагается по жанру, пребывает на Канарских островах с целью обучиться местному языку свиста, чтобы вызволить из тюрьмы своего товарища по делишкам (Сабин Тамбреа - он выглядит как-то сумасшедшим образом мистически, вглядывалась в него и не могла нащупать дно), который украл миллионы у наркобаронов и никто не знает где они. По ходу всего фильма мы знакомимся с каждым значимым героем и их мотивами - всем посвящена отдельная глава в повествовании, чтобы определиться за кого переживать и кто окажется в финале - дойдут буквально *раз-два и обчелся* человека.
Помимо красоты и опасности, ждать следует осадков в виде синефилии (собственно, один из пунктов противозаконного плана вдохновлен фильмом, который смотрит шеф полиции в синематеке); огромного количества оперной музыки от проигрывателя в мотеле, где не один раз совершается действие, а заселившиеся жалуются на такой совсем не расслабляющий фон, до финального светопредставления в сингапурском саду; также есть риск прийти домой и пробовать насвистывать текстовые сообщения. Сама идея фильма - строить преступную операцию на бессловесном языке, отражает зрительское восприятие картин, сделанных людьми, пользующихся отличными от нас знаками для коммуникации. Я убеждена, что одним из главных критериев «инаковости» творческих продуктов из разных стран, является язык, на котором говорит, а главное, дышит автор. И хотя румынский, не максимально далек от русского (если смотреть в оригинале, для некоторых моментов субтитры не нужны), «Свистуны» отличный повод эти различия в подходе к кино обозначить.