Я начинаю новый цикл статей, посвященных классическому вестерну. Это один из старейших жанров кинематографа, подаривший публике как множество заурядных лент, так и целый ряд подлинных шедевров. Вообще это прежде всего американское кино - ковбои, Дикий Запад, кольты и лассо. Но потом за дело взялись итальянские режиссеры. И пока в Штатах иронично называли эти работы спагетти-вестернами, Серджо Леоне и его тезка Корбуччи вывели жанр на новый уровень. Именно благодаря европейским авторам в ковбойских боевиках появился интеллектуальный лоск.
Что-то похожее вполне могло бы родиться и у нас. Даже должно бы. Но не сложилось. Предпосылки были. Суть вестерна в том, что на территории, удаленной от крупных очагов цивилизации, закон еще довольно слаб. Здесь царит сила. А сильный не будет считаться со справедливостью. Но находится кто-то, кому поперек горла самодовольное хамство местных царьков. И этот парень берется постоять за правду. Россия крупнейшая в мире территория, где закон не защищает от произвола. Народ не даром сравнил его с дышлом. Увы, своего Робина Гуда, который бы встал на сторону угнетенных, у нас не нашлось. Желанными чертами народных заступников оставалось наделять лишь былинных богатырей.
Официальная советская идеология рисовала этакими борцами за счастье простого люда бандитов Степана Разина и Емельяна Пугачева. Но, разумеется, их подлинные интересы не имели ничего общего с установлением справедливости на земле. Пожалуй, только гениальный Пушкин уловил эту русскую тоску по человеку, который постоит за правду. Так родился “Дубровский”. А что еще вспомнить в великой нашей словесности? Аналогом Дикого Запада у нас был не менее дикий Кавказ. Литературным “истерном” можно назвать “Героя нашего времени”. Немало типических черт есть в прозе Александра Бестужева-Марлинского, много писавшего о горцах. Еще вспомним повести дальневосточника Владимира Асеньева о Дерсу Узала. И в классике, пожалуй, всё. Хотя некоторые жанровые элементы есть и в “Тихом Доне”.
А ведь история нашей страны дала немало подходящего материала. Как мы видим из немногочисленных уже приведенных примеров, наиболее подходящий антураж возникал на новых землях, куда проникали русские. Начинались столкновения с аборигенами. “Русский вестерн” без декораций продолжался до конца 20-х годов. В Азии ловили басмачей. В европейской части свои банды действовали. Но свободного творчества внутри России в этот период почти не было. Только в стол. Революционная идеология застилала все. Власть во все времена не допускала, чтобы люди сами отстаивали свою честь. Не холопское это дело. Барин разберется. И все же несколько истернов впоследствии в советском кино появилось. Это “Смелые люди”, “Неуловимые мстители”, “Белое солнце пустыни”, “Достояние республики”, “Зеленый фургон”, “Шестой” и другие. На современной фактуре ближе всего подошел к проблематике вестерна Говорухин в “Ворошиловском стрелке”. Там ведь дед отчаялся найти той самой святой правды и сам взялся за ружье.
Вы уже обратили внимание на иллюстрации из “Шейна”. Это классический вестерн 1953 года. Он достаточно типичен. Заглавный герой - одиночка. Он появляется из ниоткуда и удаляется тоже в не самом определенном направлении. Ковбой меток, но самое главное - быстр. Шейн выхватывает револьвер проворнее, чем его враги.
Это не очень кровавый фильм - в те времена в Америке тоже цензура не давала разгуляться. Есть пара драк и полторы перестрелки. Но радует, что снято с выдумкой. Режиссер Джордж Стивенс умело пользуется параллельным монтажом. Например, когда Шейн сцепился с местным быдланом, мальчишка глядит на это с леденцом в руке. Решающий удар - бандит в нокауте. И паренек с хрустом откусывает кусок конфеты.
А потом у Шейна будет потасовка с отцом все того же мальчугана. Чтобы плеснуть еще эмоций, режиссер показал нам беснующихся животных. Лошадь бьет ногами, бык бросается на ограду. Такие приемчики были характерны больше для немого кино. Но люди, которые творили в середине века, еще прекрасно помнили те совсем еще недавние черно-белые ленты без звука. И обогащали свои фильмы их инструментарием.