Начну издалека. По факту, с коллегами мы проводим времени гораздо больше, чем с родными. А если еще и работаем вместе не один год, то уже можно и дверь в туалете не закрывать, и зубными щетками обмениваться. Ясно, я утрирую, но суть не меняется - границы личного пространства и вседозволенности незаметно стираются. А в результате, можно внезапно услышать то, что на днях услышала я. И опять едва не устроила на работе дебош.
Все началось с утренника, на который не позвали родителей, а фотки скинули в общий чат. Я увидела, что на сына надели солдатскую пилотку времен Великой Отечественной войны, и расстроилась.
Да, я отношусь к лагерю противников превращения праздников, посвященных памяти о страшной мировой катастрофе, в маскарад. Дошкольники, которых наряжают в военные гимнастерки прошлого, на мой взгляд, в силу ряда причин не могут осознать всей глубины трагедии, постигшей их прадедов. Им это весело. А во имя сохранения памяти и будущего так быть не должно.
В общем, черт меня дернул высказать свое мнение по этому поводу вслух. Коллега - ровесница моей мамы - тут же поставила на мне крест.
-Все-таки, вы - потерянное поколение. Для вас нет ничего святого. Мне чужды ваши ценности.
Уже потом я поняла, что замолчать и выйти мне надо было именно после этой фразы. Но, нет, мне стало очень интересно, что знает этот, по сути, чужой человек, о моих ценностях.
-Я очень трепетно отношусь к памяти о той войне, - неловко попыталась я сформулировать свою точку зрения. - Мой дед ушел на финскую, а вернулся с Дальнего Востока в 45-ом.
-И ему было бы стыдно за тебя, - закончила фразу коллега.
Стыдно за меня? За то, что я не хочу, чтобы мои дети "наряжались" в военную форму весной подобно тому, как одеваются в зайчиков и суперменов на Новый год? Где логика?
-Не думаю, что ему было бы приятно видеть правнука в форме, которую самому не терпелось снять. Он никогда не говорил о войне.
-Знаешь, - повысила голос коллега. - Настоящие фронтовики все погибли на фронте.
Никогда еще моя коллега не была так близка к тому, чтобы улететь в открытое окно нашего кабинета. Но я мужественно вытащила себя в коридор, чтобы успокоится.
Как можно было такое ляпнуть? Я горжусь, что мой дед воевал и выжил. Я скорблю о тех, кто воевал и не вернулся. Я мечтаю, чтобы моим сыновьям никогда не пришлось испытать то, что испытали люди того поколения. Что в этом плохого?
И, люди, думайте иногда, что говорите.