Сворачиваю с Ньюгейта на Чипсайд, вежливо кланяюсь Собору Святого Павла, - он не менее вежливо приподнимает свой купол, желает мне доброго вечера. Шагаю дальше, в сторону Тауэра, - старый музей почтительно приветствует меня, зажигает огни. Двигаюсь по набережной к громадине Парламента, подобострастно склоняюсь перед огромной часовой башней. Парламент сдержанно цедит что-то сквозь зубы, очень рад вас приветствовать. И все-таки я знаю, что старый добрый Парламент и правда очень рад меня видеть в добром здравии – как и старое доброе аббатство. То есть, оно тоже радо меня видеть, и Парламент рад его видеть, и вообще мы все очень рады друг друга видеть, в нашей теплой компании, в уютном городе, где по вечерам загораются фонари, подобные лунам. Уже подумываю, к кому заглянуть сегодня на огонек – в старое аббатство, или в величественный Парламент…
…или в уютный Тауэр, который расскажет мне множество старинных легенд.
Итак, повторяю, я подумывал, где скоротать вечер, когда увидел…
…я еще окликнул его несколько раз, я еще надеялся на что-то, может, человек уснул, или потерял сознание, или, как это бывает с человеком – он пьян, - но что-то подсказывало мне, что все не так просто, что когда я подойду к лежащему ничком и трону его за плечо…
…я пойму…
…переворачиваю на спину, в голове строгий голос полисмена, «Вы трогали тело?» - да, трогал, трогал, еще надеялся, что он жив, ну пьян, ну замерз, даром, что на улице только первые проблески теплой осени, ну и что, что кровь изо рта, мало ли, может, там губы разбиты, или зубы выбиты, а так ничего страшного, сейчас по щекам нахлопаю, и встанет, и пойдет….
…и не сразу понимаю, что некого хлопать по щекам, и никто никуда не пойдет, и даже не встанет.
.
- Где вы были, когда произошло убийство?
- А… а когда произошло убийство? – Аббатство настораживается, недоверчиво смотрит на меня.
- Около пяти часов вечера.
Все вздрагивают – оторопело, недоуменно, да как можно, в пять часов вечера, в пять часов вечера полагается пить чай, а уж никак не убивать кого-то на улице…
- Так где вы были? – не отступаю я.
- Ну как где, на своем обычном месте… Между Абидон-Стрит и улицей Виктории…
- Вы уверены?
- Абсолютно.
- Кто-нибудь может подтвердить это?
- Разумеется. Парламент, например.
- Уважаемый Парламент, вы…
- …я подтверждаю.
- А где вы сами были?
- На своем месте, на набережной Темзы, у Вестминстерского моста.
- И…
- Боудикка подтвердит это.
Хочу спросить, кого он имеет в виду – кого-то из своих работниц, или свою давнюю любовь – тут же спохватываюсь, смотрю на памятник Боудикке в повозке, запряженной лошадьми. Боудикка сдержанно кивает, да, так все и было…
- А вы… леди?
Какого черта я сказал – Леди, какого черта, тут надо как-то по-кельтски, госпожа, вождица, государыня, княгиня – не знаю, ни одного слова не знаю…
-Я была здесь.
- Вы… никуда не отлучались?
- Разумеется, нет.
Только дойдя до Собора Святого Павла, спохватываюсь, что занимаюсь ерундой, - само собой разумеется, что все здания были на своих местах, куда они еще могли деться…
Нет, так я ни к чему не приду, тут надо что-то другое, понять бы еще, что.
А вот.
Ну, например.
Хотя бы.
- Уважаемое Аббатство… разрешите вас осмотреть?
Я жду, что Аббатство возмутится. Аббатство не возмущается, вежливо кивает мне:
- Двадцать фунтов.
Мне кажется, что я ослышался – какие двадцать фунтов, почему, откуда, как – тут же спохватываюсь, ну, конечно же, входной билет стоит двадцать фунтов, заходите и смотрите…
Захожу и смотрю, замираю, пораженный величием древнего храма, оглядываю арки, колонны, лабиринты залов…
- А это что такое?
- Где?
- Да вот же, - показываю на человеческие кости, больше, больше, больше, - это… как это понимать?
- Но…
- …вы арестованы.
Думаю про себя, как можно арестовать Аббатство – понимаю, никак, но нужно арестовывать, потому что…
- Может, будете так любезны, что хотя бы объясните причину?
- Я думаю, вы прекрасно знаете причину.
- И сколько у вас здесь костей?
Тихий смешок. Я понимаю, аббатство уже и само не помнит, сколько у него останков. И откуда. И сколько их еще будет, если мы его не остановим…
Вечер продолжается, этот долгий-долгий вечер, за который я должен успеть найти виноватого…
.
- …вы с ума сошли, - Парламент нервно смеется, смотрит на меня, как на психа, - вы просто сошли с ума.
- Простите?
-Вы нашли кости у Аббатства… и решили, что это оно угробило человека?
- Ну а откуда, по-вашему, столько…
- …дорогой друг, вам бы для начала подучить историю Лондона, а потом делать какие-то выводы… И да, боюсь, вам придется серьезно извиняться перед аббатством… и простыми извинениями вы не отделаетесь…
.
…Похороненные в Вестминстерском аббатстве.
…Стюарт, Арабелла…
…Стюарт Эсме…
…Елизавета Первая…
…Диккенс…
…Ньютон…
Понимаю, что и правда придется извиняться, - здесь, сейчас, немедленно, или нет, лучше подождать, не торопить события, нельзя по этикету вот так, сразу…
…листаю дальше…
…аббат и монахи решили вынести драгоценности из сокровищницы, - сбывать награбленное им помогал местный купец…
…перелистываю…
…король Эдуард посадил монахов в тюрьму, а сообщника-купца подвергли страшной казни, содрали кожу и обили ею дверь в аббатстве…
Меня передергивает.
Спешу к Аббатству – нельзя терять ни секунды, пока не погиб еще кто-нибудь…
.
- …постойте-постойте! – Аббатство напугано, я понимаю, ни на шутку напугано, - я требую экспертизу!
- Ч-чего экспертизу? – меня передергивает.
- Вы говорите, дверь из человеческой кожи… Так докажите это, докажите! Проведите экспертизу, черт вас дери!
Спохватываюсь, понимаю, что без экспертизы и правда не обойтись. Делать нечего, срезаю с двери крохотный кусочек (Аббатство гневно хмурится), отчаянно размышляю, где искать инструкции, как там определяют…
…митохондриальная ДНК…
…полимеразная цепная реакция…
…секвенирование…
…подкрашивание нужных участков…
…перебираю варианты, смеюсь сам над собой, надо же было так попасться, вдоль и поперек исследовать дверь, обитую коровьей кожей…
Вот теперь действительно придется извиняться.
Долго.
Серьезно.
Максимально вежливо…
Спешу к Аббатству в сумерках вечера – сумерки тянутся и тянутся уже который час, уже который день…
.
- …о, что вы, не стоит извинений, я понимаю вас, вы были так взволнованы… как и мы все…. Прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил нас… не до семи, но до семижды семидесяти раз…
- Мы так и не поняли, кто это сделал, - вспоминаю я.
- Да, трудный вопрос, очень трудный, - Аббатство хмурится, - давненько у нас никого не убивали…
- Что мы вообще знаем про убитого?
Мой вопрос готов повиснуть в пустоте, - не повисает, аббатство парирует:
- Я знаю.
- Знаете?
- Да… понимаете… я видело…
- Что вы видели?
- …как этот человек обокрал магазин.
Меня передергивает, вот ведь черт…
- Вы видели это?
- Своими глазами… которых у меня нет.
- Но…
- ….вам нужны доказательства? Посмотрите заплечную сумку убитого.
Спохватываюсь, что это нужно было сделать с самого начала, открыть заплечный мешок убитого, посмотреть…
…черт…
…еще говорю себе, что ничего не доказано, что здесь где-то может быть чек из магазина, и даже если нет чека, ну и что, ну накупил человек полную сумку консервов, ну бросил чек в урну, а урну уже очистили, уже не найдешь…
…и все-таки я верю Аббатству, да, пришел, да, набрал консервов полную сумку, да, не заплатил, а потом его нашли мертвым здесь, возле улицы Виктории…
- Он сделал это… сегодня вечером?
- Ну да, то есть… друг мой, сегодняшний вечер тянется уже который месяц, так что да, сегодня вечером!
Спрашиваю себя, почему сегодняшний вечер тянется и тянется до бесконечности, почему застыли осенние сумерки, почему вот уже который год застыла над Темзой полная луна с едва заметно надкушенным краешком…
.
- Уважаемый Тауэр…
- К вашим услугам!
- …почему вы скрываете, что это вы его убили?
- Вы… да как вы смеете клеветать?
- У меня есть доказательства, уважаемый Тауэр.
- Вы…. Вы с ума сошли.
- Отнюдь… позвольте покопаться в вашем прошлом….
- Со всем моим превеликим удовольствием, к вашим услугам музей…
- Музей, говорите… скажите пожалуйста, а вы всегда были музеем?
- Ну разумее… э-э-э… то есть… я… я даже не знаю…
- Зато я знаю. Не далее как несколько веков назад вы были отнюдь не музеем!
- И чем же я был, позвольте узнать?
- Тюрьмой, уважаемый Тауэр, настоящей тюрьмой!
- Вы…
- …да вы посмотрите сами, сколько в ваших стенах было казней!
- Ну, было, и что…
- А вы в курсе, что в те времена могли казнить за ничтожную провинность, могли вздернуть за кражу куска хлеба?
- Но…
- …я понимаю, почтенный Тауэр, вы решили вспомнить старое… вы увидели, как голодный человек украл еду, и взялись за правосудие…
- …да вы на труп-то посмотрите, если я бы его повесил, какого ж черта он во дворе лежал? Он бы у меня еще висел и висел, знаете ли! В старые добрые времена повешенные оставались на веревке, пока не истлевали! – Тауэр разражается хриплым карканьем, еще бы, семь воронов живут и здравствуют, - друг мой, при таком раскладе вы скоро начнете обвинять каждый фонарь на набережной один за другим! Да вы посмотрите на них, они точно что-то замышляют…
Ни на какие фонари не смотрю, наблюдаю, как Тауэр обшаривает труп, карманы, сумку, смотрит на жестянки, вздрагивает, вот ведь черт…
- Что такое?
- Да вы сами-то посмотрите!
- А… ч-что?
- Срок годности, мистер, срок годности!
Смотрю. Думаю, зачем человек собирал консервы, отжившие свое много лет назад, впрочем, ясное дело, зачем, мало ли что ли я видывал на набережной людей, закутанных в спальные мешки, людей, которые ищут на дворах за магазинами что-то просроченное, отжившее своё…
…так что этот несчастный бродяга ни в чем не виноват, - подытоживает Тауэр, - а значит, у меня не может быть к нему претензий… хотя… взгляните-ка!
Хочу спросить – что это, не спрашиваю, уже понимаю, что вижу перед собой маску Гая Фокса, зачем человек надел её, зачем…
- Спросите у Парламента, - кивает Тауэр.
- У Парла… но… но зачем?
- А не догадываетесь? Гай Фокс… у Парламента были все причины избавиться от человека в такой маске…
.
…смотрю на фонари, подобные лунам, вспоминаю, как в старину фонарщики ловили луну каждое полнолуние, чтобы сделать из неё фонарь…
(окончание здесь: https://zen.yandex.ru/media/vesti_fomalgaut/beskonecher-beskonoch-okonchanie-5e50d13211638a2a18c13ccd )