"В здании на Ширяевом поле с 30-х годов гнездились военные радисты. Мы ощущали себя избранными: без труда принимали «Голос Америки», Би-би-си. Но, знаешь, искали больше не политику, а музыку: рок-н-ролл, твист", - рассказывает Сергей ГАВРИЛОВ.
Вам приходилось слушать «вражеские радиоголоса»?
В детстве улавливал я осторожный шепот взрослых: «Би-би-си…». Никто не знал толком, почему «би-би-си», и что это, собственно, значит. Но угадывались в странном слове посвистывания запретного радиоэфира, пробивающиеся через рокот «глушилок». У нас в пятнадцатиметровой комнате дома № 12 по Нагатинскому шоссе стоял шикарный (как казалось) трофейный «Telefunken», не имевший однако диапазона коротких волн. Многие вообще обходились радиоточками. Но вскоре после смерти вождя был куплен дешевый «Рекорд-53», тут-то я и познакомился с «иновещанием».
Позже, в 60-е, рано утром я включал танковый приемник 10РТ, и он приветствовал меня знакомым: «This is the Voice of America». Вообще слушатель «голосов» опознавался легко: в обсуждении горячих вьетнамских событий он говорил «Вьетконг» вместо казенного: «Армия освобождения Южного Вьетнама». Впрочем, такое и не скрывалось!
А приемник тот необычный подарил мне московский военный радист дядя Женя – человек другого поколения. Вдобавок рассказал, как стал радистом:
«Знаешь, в моих воспоминаниях радио – нечто большее, чем радио. Оно подтолкнуло народ к творчеству, как-то ухватило за живое. В нашей костромской деревне люди, услыхавшие впервые радионовости из Москвы, приходили слушать и назавтра – без этого им, оказывается, не о чем беседовать в своих избах! А ведь еще вчера обходились.
В войну, чтобы принимать сводки Информбюро, дед сооружал детекторный приемник – по описанию брошюры – из дощечек и консервной жести. Из серы и свинцовых опилок сплавлял кристалл. Для катушки дед доставал «звонковый» провод. Нужны были наушники – изделие фабричное, на печке не изготовишь, я дивился им как чуду.
А в пятидесятые попал на службу в Москву. Известное здание на Ширяевом поле (Сокольники), в нем с 30-х годов гнездились военные радисты. Впервые я увидел спецприемники «Крот», «Мельник». Мы ощущали себя избранными: без труда принимали «Голос Америки», Би-би-си. Но, знаешь, искали больше не политику, а музыку: рок-н-ролл, твист. Наш лейтенант мог часами слушать аэродромный радиомаяк со склеенной в кольцо лентой бесконечно повторяющейся песенки: Kiss me, Honey, Honey, Kiss me».
Еще показал дядя Женя занятную вещь. Такая красная карточка придавалась в Германии к каждому радиоаппарату при покупке – насаживалась на ручку настройки.
В нашей суровой стране тоже опасались распространения чуждой идеологии – цензура, нельзя было самовольно перекопировать даже листок бумаги. А радиозаводы (удивительно!) выпускали миллионы приемников с диапазонами дальнего приема. На шкалах значились столицы государств НАТО. В 70-е годы появились всеволновые «Океаны», в московских дворах на полную громкость зазвучало «Радио Свобода». Вроде бы еще памятны были доносы, репрессии… но никто не страшился!
Да, ловить на коротких волнах зимними ночами, когда стрелка мягко движется по тепло светящейся шкале, а радиодиапазоны, кажется, ломятся от заграничных передач... К этому развлечению власти относились столь же терпимо, как и к нашей русской пьянке. Люди из верхов и сами увлекались и одним, и другим, о чем знаю из первых рук.
Дядя Женя давно умер. А историческое здание на Большой Оленьей, где он служил, сохранилось, вот так оно выглядит сейчас:
Другие тексты Сергея Гаврилова.
Делитесь своими историями! Почта emka3@yandex.ru