В тот вечер я сидел в уютном кресле в кабинете психотерапевта на Ковенском. Рассказывал о том, что иногда испытываю мучительные сомнения: подходить ли к бездомному на улице? Нужна ли ему помощь? Может быть, кто-то сделает это вместо меня? Бывает, пока так стоишь поодаль, думаешь, кто-то делает первый шаг, и ты выдыхаешь.
Малодушие? Или нерешительность? Или я имею право иногда не помогать? Вот о чем мы говорили на сессии, когда неожиданно в приоткрытое окно влетел крик с улицы:
— Господи, господи душу забирает!
Лера, мой психотерапевт, повернулась в сторону окна:
— Какое-то движение у контейнеров для мусора.
Мне не было видно со своего места. “Ну мало ли кто может кричать, пьяные там”, — успокаивал я себя, — “ничего страшного”. Воззвания к Господу через некоторое время прекратились, и мы продолжили сессию. Через пару минут крики повторились, потом снова стало тихо: я раздраженно закрыл окно наглухо.
“Точно ненормальный и пьяный”, — сработала обывательская аксиома в голове.
Уже одеваясь, я все-таки выглянул в окно и увидел мужчину. Картинка про пьяницу улетучилась: человек явно был в беде и лежал на промерзшей заснеженной земле. В тот день как раз температура опустилась на несколько градусов ниже нуля.
— Ого. Так, пойду посмотрю. Как мне в этот двор пройти? — спросил я Леру.
— Как выходите, налево и еще раз налево.
На вид мужчине было около 50-ти лет, одет бедно, но опрятно. Две пары джинсовых штанов, шарф и свитер. Кожаная поношенная куртка на меху и красная шапка-ушанка с синтепоном лежали рядом. Там же пустая пластиковая бутылка из-под воды и четыре одинаковых коричневых пакета.
— Здравствуйте! Вам помочь?
— Пить хочу, воды хочу, можете набрать?
— Да, хорошо.
Он протягивает бутылку. Речь невнятная из-за частого дыхания.
“Одышка”, — заметил я про себя.
И не пьяный совсем, не пахнет алкоголем, движения четкие, координация не нарушена.
Обойдя дом, я нашел дворницкую, где было открыто, и горел свет.
— Здравствуйте. Мужчине во дворе плохо, можете налить воды? — обратился я к рабочему в дворницкой.
— Да, конечно. Только будет немного теплая.
В комнате было тепло и накурено. Он взял бутылку и налил воды из-под крана.
— Так даже лучше. Спасибо!
— Вот вода, пейте. — возвратившись, протянул бутылку лежащему мужчине.
Он причитал вновь и вновь, звал Господа, но уже тихо и неразборчиво.
— Вы на улице живете?
— В парадной одной, тут недалеко.
— Встать можете? Очень плохо лежать на земле, можете замерзнуть и погибнуть.
— Если поможете.
Протянув мне руку, а другой подняв с земли куртку и пакеты, мужчина попытался встать. Но у нас ничего не получилось: выраженная слабость чувствовалась во всем теле, ноги не слушались. Мы снова были в прежней точке: он лежит на земле, я на корточках рядом.
— Как вас зовут?
— Денис Геннадьевич.
Поверхностное и частое дыхание мешало долго и громко говорить. Речь была прерывистой, понять его было сложно.
— Приятно познакомится. Меня зовут Сергей, я — врач. Давайте вам “скорую” вызову?
— Нет, мне нельзя от земли, господь душу забирает.
— Я вижу, вам трудно дышать.
Разговор прервал крик.
Боль и страдание отразились на лице мужчины, тело его выпрямилось, он хватался рукой то за ногу, то за грудь, жадно ловил ртом воздух.
— Ааа! Господи! Господи, господи душу забирает. Ааа!
Когда приступ закончился, и бездомный снова задышал, как паровоз, часто и быстро, я сказал:
— Нет, Денис Геннадьевич, так дело не пойдет. Я вызову вам ”скорую”.
Набрав 103, продиктовал оператору все необходимые данные, что знал, описал симптомы и место, где находился пациент, пошел встречать бригаду.
Через 10 минут к арке подъехала “скорая”.
Из кабины вышел врач в смешной синей скоропомощной вязаной шапочке и молодая девочка-фельдшер.
— Вы вызывали? К мужчине 50-ти лет?
— Да. Я — анестезиолог. Пойдемте, проведу. Мужчина бездомный, без документов. Не в алкогольном опьянении, трезвый. Немного психиатрический. Очень выраженная одышка. Может ХСН (прим. хроническая сердечная недостаточность). Вы его заберите с улицы, пожалуйста, с любым диагнозом, даже если он будет отказываться. Он этой ночью на улице погибнет. Может, до утра полежит в Мариинке в приемнике, погреется.
— Он может стоять?
— Я попробовал, но нет, упал сразу же. Поэтому и вызвал “скорую”.
Подходим.
В этот момент боль пронзает тело мужчины, и он снова кричит. Врач пробует войти в контакт:
— Успокойтесь, успокойтесь. Как вас зовут?
Но Денис Геннадьевич не отвечает на вопрос и все повторяет.
— Господи, господи душу забирает.
— Так, Маша, давай каталку, — обращается врач к фельдшеру.
— Ладно, я пойду тогда, удачи, коллега..
Врач в смешной синей шапочке кивает. Попрощавшись, я спешу на Невский на встречу с новыми волонтерами Больнички. Что было дальше с Денисом Геннадьевичем, мне неизвестно. Но я рад, что в этот раз не остался в стороне.