Небо разорвало поздней ночью. Прекрасный шрам протянулся через северное полушарие, словно мешок полный галактик вспороли пилой. Рана на полотне вселенной была видна даже в полдень. Тёмная полоса за солнцем, делающая его похожим на зрачок исполинского глаза.
Мир под пристальным взором закачался на грани психоза. Возопили тысячи фанатиков о знамении конца света и волна истерии покатилась по планете, подгоняемая СМИ и тьмой инфлюенсеров. Продуктовые магазины опустели в первый день, а на ближнем востоке ожидаемо вспыхнули костры войны.
Утром третьего дня, я проснулся под сбивчивый говор дикторши с экрана телевизора и трель дверного звонка. Надо вовсе убрать его, кто в наше время вообще пользуется звонком? Разве что мошенники всякие, а гостей загодя встречаешь с открытой дверью.
Нехотя поднялся с дивана и почесывая живот прошел в коридор, намеренно проигнорировав валяющиеся на полу штаны. Незваные гости заслужили «счастье» лицезреть меня в исподнем. Дверь отворилась и я сонно взглянул на двух молодчиков с суровыми лицами. Запоздало осознал, что вот так просто открывать дверь глупо, на пороге могут быть вот такие.
— Егор Саргатов?
— Э... да... чем обязан?
— Пройдемте.
— Чего?
Глаза молодчика расширились, он сделал шаг вперёд и пересёк незримую черту, отделяющую незваного гостя от вторженца. Второй ухватил его за плечо и покачал головой, наглец послушно отступил.
— Простите, у всех нынче нервы на пределе. Мы из армии и у нас для вас есть работа?
Здоровяк медленно сунул руку в внутренний карман и достал удостоверение. Примирительно улыбаясь открыл, я пробежал взглядом и озадаченно посмотрел ему в глаза.
— А вы далеко забрались от родных краёв.
— Что поделать, работа такая.
— И зачем вам психолог?
— У нас для вас очень важный пациент, возможно, самый важный в истории.
***
Меня со всем почтением посадили в джип с черными номерами, нервный сел за руль, а вежливый опустился на заднее сиденье рядом со мной. Мотор заурчал и машина тронулась с места, вывернула со двора на дорогу.
— Тут такое дело, господин Саргатов. — Начал Вежливый, слабо улыбаясь и глядя прямо в глаза. — Вы должно быть заметили странности в небе?
— Есть такое...
— Совсем скоро мои слова перестанут быть тайной, так что могу вам сказать, всё равно раньше времени не разболтаете. Это сделали мы.
В горле пересохло, мимика позволяет понять когда человек врёт. Вежливый говорит правду.
— Оружие?
— Нет... хотя теперь я и сам не уверен, межзвездный корабль с... — Вежливый замялся, с растерянным видом щелкнул пальцами и просветлев выдал, — варп-двигателем. Как в Стар Треке! Вы смотрели Стар Трек?
— Д-да, пару раз в детстве. Так зачем вам психиатр? Вы поймали пришельца?
Вежливый хохотнул, но улыбка исчезла с лица.
— Нет, у нас только пилот.
***
Он сидел в углу камеры с мягкими стенами, тощий и безучастный. Свет отражается от лысины и застывших глаз. «Взгляд на две тысячи ярдов», подумал я, глядя на пациента через толстое стекло.
— Почему я?
— Вы достаточно квалифицированы и были ближе остальных. — Ответил Вежливый.
— И что от меня требуется?
— Мы должны знать, сошел ли он с ума или нет.
Я пожал плечами и направился к двери в камеру. Воздух внутри оказался холоднее и пахнет озоном. Пилот поднял взгляд на меня и поздоровался:
— Здравствуйте профессор, профессор, вы снова ко мне?
— Да, — как можно спокойней ответил я, сел рядом на корточки, — как самочувствие?
— Я... я не знаю. Мне и хорошо и плохо... я запутался, я вижу... многое и ничего. Я здесь, я там и меня нет...
Речь прервалась нервным смешком, пилот накрыл лицо ладонями и с ожесточением потёр. Опустил руки и во взгляде появилась осмысленность, он посмотрел на меня и выдавил куцую улыбку.
— Простите. У вас красивая дочь.
— У меня нет детей. — Ответил я.
— Здесь и сейчас нет, но там и тогда...
Вдоль хребта выступил холодный пот, я поборол желание выйти из камеры и объявить пилота психопатом. Заглянул в глаза и спросил:
— Могу я узнать ваше имя?
— У меня теперь много имён, проклятье... я даже не могу вспомнить, какое оно здесь...
— Ну скажите первое попавшееся.
— Чикаху, да... это имя встречается часто... док, я действительно запутался.
— Когда это началось?
— Да вестимо когда... стоило включится проклятому двигателю...
— И что произошло?
Чикаху застыл, превратившись в восковую куклу, лицо разгладилось, а взгляд вновь устремился «на две тысячи ярдов». Спустя невыносимо долгую минуту губы дрогнули и он заговорил, тихо и вкрадчиво, совершенно другим голосом:
— Вы когда нибудь смотрели в калейдоскоп? Вот он и случился, жуткий фрактальный калейдоскоп. И каждая песчинка в нем была мной, другим мной. Я больше не я... теперь я «Я».
Последнее он почти прокричал и по щекам побежали слезы. Чикаху открыл рот и замотал головой, отчаянно мыча и сжав виски ладонями. Я с холодком осознал, что голос пилота распадается на тональности, словно мычит множество людей одновременно. Контуры тела подернулись рябью, на миг почудилось, что рядом со мной сидит кто-то другой, более плотный.
Я моргнул и всё вернулось в норму.
Чикаху замолк, подтянул колени к груди и обнял их.
— Док, мне страшно. Я видел, как умираю... я действительно умирал и умираю, постоянно! Это очень больно!
— Мы можем тебе помочь?
— Пусть это закончится... я не должен был быть там! Я обязан быть там!
Он потянулся к чему-то невидимому между нами и контур ладони смазался. Черты лица потеряли определенность, начали неуловимо меняться, словно скульптор вносит правки на сырой глине. Глаза пилота сменили цвет, немного изменился разрез. Я заморгал и всё вернулось в норму. Чикаху отвернулся к стене и замер закрыв глаза.
***
Из камеры вышел мечтая о табаке, Вежливый поднялся на встречу.
— Что с ним?
Я нервно приложил два пальца к губам, словно держа сигарету, отдернул руку и пробормотал.
— Не знаю... проклятье, не знаю! Вам нужен физик...
Я не успел закончить, лицо военно вытянулось, он моргнул и оттолкнув меня подбежал к стеклу. Громко выругался и рванулся к двери, хватаясь за кобуру на поясе. Камера оказалась пуста, только на стене в углу отпечатались силуэты нескольких человек.