Оглавление
Следующие два дня мы провели в прогулках по городу. Народу поубавилось, и жизнь вошла почти в привычное русло. Почти... Проповедников только прибавилось, как и их паствы. Однажды мы стали свидетелями масштабного молебна у северных ворот.
Сотня игроков простиралась ниц, ударяясь лбами о землю и в разнобой тараторя молитву. Настолько архаичную и нескладную, что каждый звук — как удар ржавым ножом по чувству прекрасного. От вида лихорадочного блеска глаз и растянутых улыбок меня бросило в дрожь.
Игроки-зверолюды почти пропали, как и торговые караваны. Последнее может аукнуться в ближайшем будущем нехваткой продовольствия. По городу ползут тревожные слухи о высокоуровневых монстрах, наступающих с юга.
Связь с другими городами отсутствует.
Утро третьего дня началось за столом в таверне Даскина. Я вяло ковыряюсь ложкой в манной каше, выискивая комочки и размышляя — добавить ли малинового варенья? Каша и без того похожа на мечту упыря. Кристина довольствуется яичницей с поджаренной сосиской, бодро хрустит горячими хлебцами, запивая чаем.
— Ты чего такой хмурый? — Спросила она в перерыве между едой и чаем.
— Да так... не выспался...
— Ну, сам виноват, зря такой милый был вечером.
— Кхм... я запомню, сегодня буду полной зад...
Дверь отворилась, и в таверну вкатилось семеро дворфов с объемистыми свертками. Последний, пыхтя и фыркая, тянет на спине нечто похожее на рельс, обернутый подарочной бумагой.
Самый незагруженный подошел к нам, сдержанно поклонился, сначала Кристине, затем мне.
— Госпожа, господин, рад сообщить, что ваши товары доставлены личным распоряжением мастера Кувалды. Где нам их оставить?
— В нашей комнате на втором этаже. — Ответил я.
— Будет исполнено!
Дворф с «рельсой» на спине запыхтел громче — судя по убийственному взгляду, с удовольствием бросил бы ношу прямо здесь. Желательно, мне на голову.
Когда они спустились вниз, я встретил их с чаевыми. Лицо страдальца разом просветлело, а натужное кряхтенье превратилось в довольное фырканье сытой лисы.
Дворфы аккуратно разложили покупки, но благоразумно оставили запечатанными. Ведь треть удовольствия от покупки — это вскрытие упаковки. Кристина, пританцовывая, набросилась на свою долю, а я взялся за тот самый «рельс».
Клочья бумаги полетели за спину, я охнул и провел пальцами по рукояти меча. Настолько длинной, что можно взяться четырьмя ладонями, и обтянутой кожей акулы. Такая не будет скользить в вспотевшей ладони или даже забрызганная кровью или слизью.
Взявшись, поудобнее потянул, придерживая свёрток левой рукой, мышцы напряглись, будто пытаюсь сдвинуть рельс. Клинок нехотя выдвинулся, сверкнул в свете, льющимся из окна, сердце затрепетало, как у мальчишки перед первым поцелуем.
Клинок ровный, широкий и пугающе толстый, гарда куцая, едва заметная на фоне исполинского лезвия. Высвободив меч, упёр острием в пол, навершие рукояти достает до середины груди.
В остальных свёртках кожаная броня и новые сапоги с металлической набойкой и носком.
— Гин! Смотри!
Я обернулся и охнул, Кристина облачилась в новенькие латы, больше похожие на произведение искусства. Отливающие серебром и покрытые тонкой рунической вязью. Девушка, смеясь, крутанулась на месте, как невеста, красующаяся платьем, чуть разведя руки.
— Выглядишь прекрасно! — Выдохнул я.
На кровати покоится одноручный меч с тонким клинком с красной прожилкой и круглый щит из цельного куска металла. Кристина, перестав кружиться, обняла меня и смачно чмокнула в щеку.
— Спасибо!
В ответ я глупо заулыбался, чувствуя чистое, незамутненное счастье. Все-таки дарить и видеть радость — лучшее чувство.
На лестнице загремели шаги, дробью пронеслись по коридору и замедлились у нашей двери. Я внутренне напрягся, продолжая обнимать девушку. Дверь распахнулась без стука, и в комнату кубарем влетел запыхавшийся стражник.
— Мастер Гинкго! Мэр просит вас к себе! Вместе с вашей спутницей, ему срочно нужна её консультация и ваша тоже! — На одном дыхании выпалил стражник и сложился пополам, уперев ладони в колени.
Отдышавшись, он вышел в коридор, а я, разорвав объятия, посмотрел на Кристину. Паладинша отошла к кровати, приладила щит за спину, а меч в ножны на поясе, и обернулась ко мне.
— Я готова, а ты так и пойдешь?
Я с сожалением посмотрел на новенькую броню, покачал головой.
— Только меч возьму.
***
В ратуше нас встретил Кир, бледный, как смерть. Мебель жмется к стенам, освобождая пространство в центре зала для четырёх столов с телами, прикрытыми белым саваном. На ткани горят широкие красные пятна. Кристина приподняла один, охнула и отвернулась, прикрывая рот ладонью.
— Какая консультация тут нужна? — Пробормотала она, едва сдерживая тошноту. — Он мёртв и эти, тоже!
Кир помассировал лицо ладонями, подошел к девушке.
— Знаю, но, пожалуйста, осмотри тела. Нам нужно знать, чем их убили. Я просто хочу знать, убийца был один или нет.
Подойдя к другу, положил ладонь на плечо и развернул к себе, спросил:
— Кир, какого черта тут творится?!
Старик вздохнул и поднял ладонь на уровень лица, развернул ко мне показывая красную рану, перечеркивающую кисть от мизинца к большому пальцу.
— Что творится? У нас завелся убийца!