Тут некоторые комрады выражали сомнения, нужны ли вы нам, и почему бы нам не отказаться от ваших финансовых услуг и капиталов сомнительного происхождения.
Нет, не будет этого. Источники вашего богатства могут быть сомнительны, а польза от них несомненна.
Любовь у нас.
И любовь эта взаимна. Потому что вы нас очень любите. Не совсем понятно, почему проживая в условном Саратове вы так прониклись трепетными чувствами к условному Лидсу, но факт остается фактом.
Нет, жениться пока не будем, но если цветы и конфеты присылаете – то почему бы и нет.
Как это выглядит?
У нас развитая и хорошо функционирующая банковская система. У нее есть много плюсов и несколько очевидных минусов. Минусы связаны с тем, сколько риска может взять на себя банк. Самые крупные (и по определению ритейловые) банки не могут просто раздавать кредиты всем, кто об этом попросит, но обязаны строго следовать правилам. Как BASEL считает кредитные риски, знать не обязательно. Важно, что разумная в целом система справляется с ипотеками, микробизнесом и голубыми фишками, но не может финансировать безумные идеи
Безумные идеи, в просторечии disruptive business model, иногда безумные, а иногда и не очень. Просто никто точно не знает, получится у них или нет, пока они не попробуют – и не потратят очень много денег в процессе. Есть целые сектора, например, биотехнология, где финансовый успех целиком зависит от по определению непредсказуемых результатов R&D.
И вот тут на помощь приходят частные инвесторы. Правил, которым они должны следовать мало (если фонды) или никаких (частные лица). Вот нравитесь вы мне, и поэтому возьмите много моих миллионов, а лет через 3-5-10 я заберу половину вашего бизнеса.
Безумные люди обитают не только в секторах, завязанных на научные исследования. Они бегают всюду.
Например, в последние 10 лет, у них страшно популярен наш розничный энергорынок.
Сначала безумцы стали шерститься вокруг поставок газа и электричества крупным потребителям. Но там изначально была конкуренция, и прикинув пенис к носу, авантюристы перекинулись на снабжение энергоресурсами/
Это неплохой пирожок. В 2014 (запомните этот год) рынок оценивали в £25bn, а среднее домохозяйство платило за энергию примерно £1300 в год (это газ, который горячая вода и отопление, и электричество).
Рынок не контролировался монополистом, но делился между шестью крупнейшими поставщиками, т.е. все это попадало под определение олигополии. Поставщики (многочисленные расследования были, но закончились ничем) никогда не вступали в картельный сговор, но когда потенциальных конкурентов так мало, ценообразование происходило методом copy& paste. Соседи подняли цены? Ладно, подождем месяц и тоже поднимем.
Потребителю от энергетиков деться практически некуда. Даже если у вас очень мало денег и вы вынуждены отказаться от всего остального, еда и энергия – последние бастионы.
Никаких объективных причин, почему на рынке должно быть 6, а не 66 или 666 поставщиков, у нас нет. Финансовое и физическое управление жестко разделены, и тупой поставщик не несет угрозы для физической поставки.
Почему? Почему это не мы? Почему нам не дают откусить от 25 ярдов?
Эта идея, почти одновременно, пришла в голову десяткам людей – и с энтузиазмом неофитов они принялись торговать энергией со своих лаптопов из спален и гаражей.
Так тоже можно – но недолго. Как только вы смогли убедить 3-5 тысяч клиентов, что очень небольшая часть от 22 миллионов возможных, Excel больше не поддерживает ваши операции.
Вам нужны деньги. Много денег. На все, от офиса и профессионального ПО до людей и активов. В перспективе очень много денег, потому что и электричество, и газ принято и разумно покупать задолго до того, как они будут физически доставлены потребителю.
Вам нужны сотни тысяч, миллионы, миллиарды фунтов.
Которые вам не даст ни один банк. Там тоже не сидят чудики. У вас нет опыта, активов, клиентской базы, даже финансовой отчетности, потому что вы ни единого P&L не успели подать, ибо торговать начали лишь месяц назад. Кто будет вас финансировать?
Частные деньги. Сначала с некоторым сомнением, а потом громадным мутным потоком, на рынок устремились частные деньги.
Совсем не только российские. Любые. Одним из первых крупных частных инвесторов на рынке был Альберт Гор. Потом пошли индусы в невообразимом количестве. И да, «русские деньги» на этом рынке тоже активно присутствуют. Много, много того, что мы называем «русскими деньгами», сотни миллионов в минимуме.
Те, кому повезло (а это те, кто были первыми и с хорошей бизнес-моделью) уже вернули, причем сторицей, свои начальные вложения, продавшись, тоже за многие миллионы, крупным «голубым фишкам» типа нефтянки, которые свой бизнес диверсифицируют.
Но на каждого, кто удачно продался, приходится примерно 10 тех, кто разорились. Вложили многие миллионы, обычно сотни – и не получили взамен ничего. Так бывает, это капитализм, деточка, здесь опасно ходить без каски – и в каске тоже не помогает.
Те, кто пришли позже, еще продолжают воевать за долю рынка, которую потом можно будет кому-нибудь сбагрить.
Как это доля получается?
Чтобы привлечь клиентов – молекулы метана не маркируются лого производителя, и электрон от одной компании не электронистее электрона конкурента – товар, для простоты годовой контракт на поставку, нужно продать дешевле. И еще дешевле. И еще. Ниже себестоимости – только так можно утащить клиента от крупного традиционного поставщика.
Есть разные бизнес-модели. Можно кое-что сэкономить, конечно, и лучше организоваться, и быть более flexible & agile. Но в итоге, если вы на розничном рынке продаете дешевле, чем на оптовом, вы продаете себе в убыток. Не совсем по глупости, а в надежде, что когда-нибудь вы рынок стабилизируется и вы отобьетесь. Убытки, однако, вы получаете сегодня, а стабилизироваться (или нет) рынок может (или не может) еще лет через 10.
Самые крупные из мелких поставщиков потеряли в прошлом году – и далеко не все итоги подбиты - около £100mn. Будет в разы больше, когда посчитают те, у кого года закачивается в марте.
Кто от этого выиграл?
Единственный победитель в этом соревновании по скоростному спуску по лестнице – конечный потребитель. Маржа генераторов защищена регулированием, все расчеты между третьими сторонами – тоже. Чтобы получить долю рынка, инвесторы просто раздали в виде скидок сотни миллионов фунтов домохозяйствам.
В 2014 потребитель платил в среднем 1300. Сейчас, когда примерно в два раза возросли расходы на чистую зеленую энергию (они оплачиваются в нашем случае прямым потребителем, а не из налогов, и это около 20% прямых расходов) – 900. 6 лет, инфляция, упавший фунт, «мама, мама, таки шо мы будем делать, когда мы если выйдем из ЕС» - а потребительские цены упали на 30%. Да, чтобы этим ценам порадоваться, надо раз в году 5 минут потратить (и не все наши потребители вышли мозгом, чтобы это сделать) – но половина сделала. 10 с лишним миллионов домохозяйств получают от вас, красивые мои, пару сотен фунтов в год. Это бывшие ваши деньги. Не все, но их существенная часть.
Потребитель, конечно, уже потратил эти деньги – на что-нибудь другое. Другие бизнесы получили стимул к развитию, у них возникли новые клиенты и оборот, они заплатили налоги, все оно как-то крутится.
Налогоплательщик наш не потратил ничего. Ну, может, 3 человека новых набрали работать в регулятор, чтобы за этим буйством надзирать, но их зарплата – все дополнительные расходы, которые мы понесли.
Потому что инвесторы, эти чудные круглые мешочки с баблом, нас любят. Они хотят сделать нам хорошо. Мы им приятны. Мы крутим тазом и строим глазки, но они стоят в очереди с шоколадками и букетиками. Мы уже и приторговывать этими конфетками и цветочками начали с заднего входа, потому что столько, сколько они натащили, не съесть, а они стоят.
Потому что не нужен им Саратов. Не хотят они в Саратов. Они хотят к нам. Мы теплые и жирные, мы приятны на взгляд и, если кто дотянется, на ощупь.
В вышеизложенном примере нет ничего, что нельзя повторить в Саратове. Нет никаких физических причин, никакого особенного географического положения, никакой специальной истории, почему всю эту возню нельзя учинить в Саратове – не отдельном, но в масштабах энергосистемы, всегда можно.
Но не получается в Саратове. А в Лидсе получается. (В Веллингтоне, к слову, еще лучше получается – мы не одни такие умные, и даже не самые умные).
Коррупция, говорите? Кто-то где-то как-то преступил закон?
Может быть, в семье не без урода. Но работает этот пылесос не на частных и статистически незначительных нарушениях закона, а на том, что все как раз в рамках закона. Закон в интересах статистически достаточного для победы на выборах числа избирателей работает в их пользу. Либерализовать, все либерализовать. А то ишь, еще у половины пятки не дочесали.
Нет, не убеждайте меня, что есть у этого объективные причины. Это просто любовь. Мы котики.
И мы, котики нежные, никогда наших инвесторов с их подарками никуда не отправим. Мы будем их привечать, и позволять себя погладить. Хочется им нас гладить – и мы будем старательно изобретать новые места, поглаживание которых доставляет нам удовольствие. Пяточки пусть чешут.
(Комрады-параноики, успокойтесь. Нет, это не опасно. Есть сферы, например, строительство атомных станций или 5G, где есть объективные риски от нечистоплотных инвесторов. Есть сферы, как вышеописанная и многие иные, где ничего повредить нельзя. В парке погуляйте, с котиком поиграйте, так и переживете приступ).
Ваши деньги у нас отлично работают. На всеобщее благо пяткочесания. Закрыть границу? Всех выгнать? Заниматься чистоплюйством? Воротить нос? Вы в своем уме?! Еще приезжайте. Денег привозите. Таланты. Способности. Навыки. Умения. Пристроитесь – и ваши пятки тоже чесать будут.