Когда я начинаю рассказ со слов «много лет тому назад, то чувствую себя стариком и, будучи уверенным в том, что это не так, заменяю эти слова на другие, и представьте себе – чувствую себя моложе. Особенно, когда рассказываю о маме и о своём детстве.
Я пишу о событиях так, как их запомнил из рассказов моей мамы, пусть не ругают меня читатели, если увидят искажения фактов, это всё-таки рассказ, а не учебник истории.
В женском общежитии, где я вырос, и где мама моя работала комендантом, жила женщина по имени Физа. Я не помню её внешности, фамилии, помню, что звали Физа, и всё. Однажды она пришла к нам домой и, плача, показала какой-то документ. Как сказала потом мама кому-то из знакомых, это было уведомление об исполнении решения суда расстрелять Физыного мужа Сашку за изнасилование и убийство старухи Ривки Сосиной. Ещё мама рассказала о предсказании своего отца, старика Якова, который был самым известным толкователем снов в посёлке Биракан и его окрестностях.
Старик Яков был чахоточным, не работал и мало спал, а мало спал потому, что не мог работать и уйти на фронт и сильно переживал по этому поводу. У Якова было трое детей: моя мама, её старший брат Михаил и младшая сестра Майя. Дети постоянно хотели кушать, а на еду зарабатывала только жена, известная в те годы портниха Эстерка Герштейн. Я не стану утомлять вас подробностями устройства быта еврейской семьи, скажу лишь о том, что у чахоточного Якова было время подумать о жизни, о совпадении снов и их смысле. В те годы люди больше нуждались в предсказаниях, чем сейчас в гороскопах, потому что шла война, и она поделила семьи на ушедших на фронт и на ждущих с фронта. Недосыпающие от войны люди как сводки информбюро обсуждали сны, потом шли к Якову. Он, в свою очередь, внимательно слушал людей и что-то предсказывал, что, говорят, сбывалось.
В 1943 году Ривка Сосина, самая красивая женщина в Биракане, получила извещение о том, что её муж Иосиф пропал без вести. Все плакали, а она не верила и пришла к старику Якову и рассказала, что Иоська ей приснился, сказал, что придёт, когда наберёт в тайге орехов, чтобы продать и купить новый дом. Потом, якобы, Иоська сел в поезд и поехал куда-то, а она, Ривка, кричала, чтобы он не ехал, что в бираканских сопках и так полно орехов, но Иоська не послушал её. Старик Яков сказал, что сон хороший, Иоська вернётся, и ещё сказал, что ему, Якову, надо отдохнуть. Ривка вышла, и пока шла до ручья, все слышали, как она плачет.
Уж кто-кто, а Эстерка знала, что муж её Яков может не сказать всего, потому что людям сейчас плохо и без плохих предсказаний. Яков всегда брезговал обманом, считал, что промолчать – это не значит обмануть.
– Яков, – спросила Эстерка, – Иоськи уже нет?
– Иоська придёт когда-нибудь. Но жить они не будут. Ривка умрёт плохой смертью… Скажи мне, Эстер, зачем об этом знать Ривке?
– Куда ночь, туда и сон, – неуверенно произнесла Эстер, махнув рукой в сторону.
– Иоська придёт, – твердила Ривка всем, кто её спрашивал. – Иоська придёт, так сказал старик Яков.
И люди верили.
Когда война закончилась, Яков был ещё жив. А Иоська всё не приходил и не приходил.
– Иоська придёт, – твердила Ривка, – так Яков сказал, он никогда не обманывает.
И Иоська пришёл. Где он был ещё год после войны, никто не знал. Иоська пришёл и Ривка, ждавшая его самозабвенно, тронулась умом от счастья. Когда Иоська вошёл в дом, она посмотрела на него и спросила: «Ты принёс орехи?»… Говорят, она была самой красивой сумасшедшей из всех, кого знали в селе.
Иоська тоже был очень красивым и сильным. Он прошёл войну и, как потом узнали, плен, но жить с Ривкой у него не получилось. И он ушёл. Куда и к кому – никто не знал. «Иоська придёт, – твердила Ривка, глядя на своё отражение в ручье, – он соберёт орехи и придёт, Яков так сказал».
В 1956 году умер Яков. Его хоронили в гробу, как хоронили русских. Но после похорон в доме собралось десять мужчин (миньон), они молились и ели хлеб, макая его в вино, а под окнами дома бродила старуха с седыми космами. Она держала в руках истрёпанное извещение о без вести пропавшем и всё твердила: «Иоська придёт». Мужчины не слышали её, они молились.
…В особой камере Хабаровского следственного изолятора, в камере смертников, от скрежета дверей проснулся Физын муж Сашка. Едкий дым седыми космами Ривки Сосиной плеснул из пистолетного ствола в его лицо. Склонившись над расстрелянным, доктор констатировал наступление смерти, а прокурор поставил точку в протоколе возмездия.
Со временем я стал замечать, что плохие сны сбываются гораздо чаще, чем хорошие. Вот, например, как говорила моя мама, что-то помнящая о снах от своего отца Якова, если снится рыжая собака, то это обязательно к врагу и неприятностям, которые надо ждать от этого врага. И что вы думаете? В армии, а служил я в стройбате, однажды мне приснилась рыжая собака, которая меня кусала. Весь день я избегал конфликтов и драк – а там, где я был, избежать их было трудно. Ночью мы вернулись с завода, где добросовестным солдатским трудом исполняли гражданский долг перед Родиной. В казарме, куда я вошёл последним, было необычно темно и шумно, брань смешалась с криками боли – шла резня между русскими и азербайджанцами. В драке никого не волновало, что я еврей, а посему уже через минуту кто-то ударил меня заточкой снизу вверх. «Вот вам и рыжая собака», – подумал я. И ещё подумал: вот почему оказывается, когда я говорил бабушке что мне приснился дурацкий сон и пытался рассказать его, она махала рукой в сторону и ворчала: «Дуракам дурацкие сны снятся. Посмотри в окно и скажи: куда ночь, туда и сон».