- Все подготовлено, Лацерта. – голос Карта вывел меня из размышлений, и я устремила на него взгляд через зеркало.
Старый воин похудел, осунулся и кажется постарел лет на сто, не меньше. Он тяжело прошел ко мне, встав за моей спиной, вновь проговорив:
- Ты уверенна, что готова бороться? Еще не поздно отступить. Корабль снаряжен и готов отправится в Аден. Тебя никто не осудит, наоборот буду рады, зная, что их Королева находится в безопасности.
- Ты всерьез считаешь, что я могу бросить Аконита? Что могу оставить своих людей, которых Менкалинн превратит в рабов? Покинуть свой дом и свою землю? Ради чего? Ради призрачной надежды, что все решится без меня? Когда-нибудь вернутся обратно, зная, что спасая собственную жизни, я предала то, что мне дорого? Нет. Я пойду до конца и, если мне суждено умереть, я умру вместе со своими людьми и… с ним.
Карт лишь покачал лысой головой, подойдя ко мне едва ли не вплотную. А я пыталась собраться с мыслями, чтобы озвучить, что мне необходима его помощь. Я не хотела обременять его зная, что он и так потерял едва ли не четверть отведенного ему времени беспокоясь и о своем «питомце», и обо мне. Первое, что он сказал мне по возвращению, было сожаление, что он не настоял на том, чтобы отправится со мной. Я лишь покачала головой, детально рассказав, что видела и о чем говорила, умолчав только об одном: о Дзарте. Старый воин доверял гезиту, как себе самому, и я боялась, что его сердце не выдержит предательства. Карт видимо что-то увидел в моем лице. Он положил тяжелую клешню на мое плечо, спросив:
- О чем ты хотела поговорить, Лаура, прежде чем выйдешь к людям?
Я положила ладонь на его клешню, повернувшись, смотря на него снизу-вверх:
- Время стремительно убывает. Я не уверена, что люди пойдут за мной на новую резню, а кайлиогов слишком мало, чтобы дать отпор армии Менкалинна. Я хочу отправиться в степи, чтобы найти предводителя керсан и постараться добиться от него помощи в предстоящей компании. С ними у нас будет хотя бы маленький шанс на то, чтобы спасти Аконита.
- Я с радостью отправлюсь с тобой. – он улыбнулся безгубым ртом, сжав мое плечо. – Но ты права: время не на нашей стороне. На исходе второй день. Ты едва стоишь на ногах, а за сутки нам нужно преодолеть, едва ли не все Королевство.
- Я справлюсь. – я скованно улыбнулась ему. - Аравер встретит нас на половине пути со свежими лошадьми. Нам нужно лишь немного удачи.
Взгляд Карта подёрнулся пеленой, и я видела, что он смотрит сквозь меня. Я нахмурилась. После долгого молчания, он осторожно проговорил:
- Аконит разрушил не все туннели. Если пойдем через наши лазы, сможем добраться до степей за сутки. О них знали немногие. Только я, Дзарта и Аконит.
Я поджала губы. Вот как Адриан смог миновать все Королевство, оставаясь незамеченным.
- Хорошо. Спасибо, Карт.
- Служу своей Королеве. – он склонил голову. – Ничего не бойся, Лаура. Ты сможешь справится со всем, что приготовили для тебя твои Боги.
Я поднялась на ноги, оправив «амазонку» и надела на голову золотую диадему:
- Во мне не осталось страха; не осталось неуверенности; и не осталось слабости. Ты был прав: я – дитя океана. Я не имею права быть бессильной. Больше во мне нет ограничений.
- Я рад это слышать, Лаура.
У самого выхода, я оглянулась на него. Карт смотрел мне вслед долгим, пронзительным взглядом, в котором читалась безграничная благодарность. Я прикрыла за собой дверь, направившись на улицу. Больше не было мыслей «если» и «как». Я полностью сосредоточилась на том, что мне необходимо предпринять.
Мой кортеж, состоящий из нескольких шерреров и Аттикуса на неизменном ослике, довольно быстро достиг центра Риена. На площади яблоку было негде упасть, и мне казалось, что сюда стеклись люди даже из близлежащих деревень. Людской гомон наполнил собой воздух, превратился в жужжание, в котором трудно было различить хотя бы несколько слов. Я спешилась с лошади, и Аттикус подал мне руку, помогая подняться по высоким ступеням, на широкий помост, на котором кажется столетия назад Аконит говорил о равенстве и мире. Я всего на мгновение прикрыла глаза, выступив вперед и над городом повисла тяжелая, звенящая тишина. Я ожидала чего угодно… Возгласов, оскорблений, шума... но не тишины. Они готовы были слушать меня. Сплетни просачиваются быстро, подобно ядовитому дурману они проникают в каждую щель, в каждую дыру, находят любую лазейку, чтобы отравить разум. Не оставалось сомнений в том, что риенцы знают, что происходит на границе с Менкалинном. Когда решение было принято, я долго думала, как мне донести до них то, чего я хочу; как постараться склонить их на свою сторону, и поняла, что только правда могла помочь мне в этом безумии. Набрав в грудь побольше воздуха, я начала говорить:
- Я не хочу лгать вам. Не хочу лукавить. Не вижу в этом смысла. Я хочу, чтобы вы знали правду. Войска Менкалинна преступили границу, объявляя войну Гиеди. Объявляя войну всем нам. Генерал несколько недель провел на границе, проводя переговоры, надеясь на мирное решение конфликта, но его эшелоны были разбиты, а его самого взяли в плен. За несколько дней до этого, он писал письмо правителю Шаата, надеясь, что Аден окажет нам содействие, но эрц-герцог Мариэль, который должен был отвезти письмо, оказался предателем. Флот Адена не придет к нам на помощь. Войска Менкалинна ведет за собой мой брат, принц Адриан, желая слияния между королевствами, желая превратить Гиеди в провинцию Сиберики. Они мором пройдут по нашим землям, забирая себе то, что принадлежит вам; то, что вы возделывали своими руками; то ценное, что вы хотели оставить своим потомкам. С момента последней войны, прошло чуть более года и все изменилось. Все стало другим. Но Аконит никогда не считал вас рабами. Все что он хотел, чтобы наши народы наконец прекратили кровавую вражду. Как вы, готовы отдать все что имеете за своих детей, так и он хотел немного для своих людей, всего лишь – жизни. Он не посягал на вашу свободу, не забирал то, что вы заработали кровью и потом. Когда в Гиеди закончилось продовольствие, он отдал вам то немногое, что было у него. Вы можете ненавидеть нас, можете презирать, можете испытывать отвращение, но мы оба хотели лучший жизни для наших народов. Я не прошу за себя и не прошу за него, но хочу спросить у вас, как у свободного народа… Не важно человек вы или кайлиог: готовы ли вы стать рабами или мы вместе, забыв о предрассудках, отстоим землю на которой родились.
Я закончила, слыша только просоленный ветер, доносившийся с океана. Я сжала зубы. Все – пустое. Они не пойдут за мной. Я оглянулась на Аттикуса, видя в его глазах решимость. Непоколебимую решимость существа, готового дорого заплатить за свою свободу. Но наконец послышался тихий шум голосов, плавно перетекающий в робкие, такие же негромкие возгласы. Я вновь перевела взгляд на толпу. Люди заволновались, подобно волнам в океане; поворачивались друг к другу, но в слившейся разноголосице, я не могла различить ни одного слова, более того, не могла даже понять их настрой. Неожиданно, вперед вышел высокий, далеко не молодой мужчина и толпа вновь замолчала, вся обратившись внимания. Выступивший человек, явно имел очень большой вес в обществе. Я сощурилась, неожиданно узнав в нем, одного из членов совета моего отца и отступила назад. Мгновение захлестнувший радости от мысли, что не все были казнены, смыло лавиной глухой тревожности, что сейчас они примут решение не в мою пользу, понадеявшись на благожелательность Адриана.
- Кто поведет нас на бой, Королева?
- Я.
Его глаза блеснули, и я увидела, как на его губах отразилась улыбка:
- Надеюсь, перед боем Вы примете советы скромного кузнеца и бывшего маршала Гиеди.
Я вздохнула едва ли не с облегчением, и улыбнулась ему.
- С радостью, маршал Корлас.
Он склонил голову, двинувшись ко мне. Краем глаза, я увидела, как напряглись кайлиоги, и жестом показала, что беспокоится не о чем. Если бы кто – то из них решился бы покуситься на мою жизнь, уже давно бы сделал это. Я предоставила им массу возможностей. Я стояла перед ними на помосте, не защищенная ни металлом кольчуги, ни собственной сноровкой, ни звериной реакцией Аконита. Если бы они хотели, я уже была бы мертва. Маршал встал рядом со мной, обводя присутствующих серьезный взглядом.
- Сейчас, мы все равны. – звучно проговорил он. – Сейчас, мы объединены одной бедой. И если вы думаете, что принц пощадит вас и ваши семьи, вы глубоко заблуждаетесь. Его слово не будет иметь вес, и все мы станем марионетками, послушными волами для диктатора Сиберики. Сейчас, мы равны. Не имеет значение, человек вы или кайлиог; воин или торговец; крестьянин или дворянин. Сейчас, мы единый народ, который будет бороться за свою свободу!
Поднявшийся, воинственный шум согласия ударил по ушам.
- Готовься народ Риена! Мы пройдем по провинции, и зайдем в каждую деревню, каждый дом, зовя за собой всех свободных людей! Готовьтесь, ибо завтра мы выступаем!
Бывший маршал повернулся ко мне, и я благодарно улыбнулась ему. Он подошел ко мне едва ли не вплотную, склонившись к моему уху:
- Я хорошо знаю вас с детства, Лаура и знаю, чем вам пришлось пожертвовать. Я склонен верить в то, что Гиеди не утонул в крови, а наоборот стал подниматься из пепла, только благодаря вам.
- Мне приятно, господин Корлас, но это ошибочное суждение…
- Я должен был умереть. Но в самую последнюю минуту, он отменил казнь. – его глаза блеснули. – Мне оставили жизнь, не разлучили с семьей, не забрали ни состояние, ни ренту, ни титул, и я задавался вопросом «почему». Но потом, он вышел на этот же самый помост вместе с вами, Лаура. Вы были такой печальной, такой потерянной, такой юной и отрешённой в своем белом платье, которое казалось траурным. Я внимательно слушал его слова о мире и равенстве, и он не сводил с вас взгляда. Он ни сколько желал выступать перед народом, сколько хотел в первую очередь доказать вам свои намерения. И я неожиданно все понял. Вы уже тогда имели над ним власть, и все его решения были продиктованы желанием угодить вам, желанием показать свое участие и заинтересованность. Все мы склоняемся перед великой силой, именуемой любовью. А раз так, может быть мы действительно, не так и отличаемся друг от друга? Я не знаю, что было бы, если бы вас не стало; если бы вы сделал то, что хотели в минуту отчаяния, но знаю наверняка, с вами у Гиеди есть будущее.
- Спасибо, господин Корлас. – я сжала его руку.
***
Сумерки тяжелым пологом опустились на город, но даже в кабинете, я все еще слышала воинственный зов толпы, доносящийся с улицы. Казалось, Риен не уснет этой ночью, и я не была уверенна, что эта новость радовала меня. Я собиралась незамеченной пробраться к потайным лазам, вместе с Картом и могла только надеяться, что не рухну от усталости. О Жемчужине можно забыть, она просто не сможет пройти по подземным переходам, а значит я могу рассчитывать только на собственное измотанное тело. Я сжала виски руками, устремив немигающий взгляд на договор, который хотела преподнести вождю керсан и не понимала ни строчки. Я, Карт и лейтенант Миррас потратили львиную долю сегодняшнего дня на его составление, и мне все казалось, что я что-то упустила, что-то не договорила и о чем-то не упомянула. В висках утвердилась тупая, ноющая боль и я с силой надавила на глаза, надеясь, что темнота заставит ее уйти. А время стремительно убывало. В дверь с силой постучали, и я встрепенулась. Я просила не беспокоить меня, и честно говоря надеялась, что смогу хотя бы немного подремать. На пороге показался высокий кайлиог, «лицо» которого покрыла боевая краска, и он втолкнул в кабинет рыдающую, всклоченную Кареллу.
- Лаура! – задушено вскрикнула она, смотря на меня затравленным взглядом. – Лаура, пожалуйста…
Я не видела свою «подругу» с того самого дня, как она бросила мне в лицо обвинения, зная, что Адриан жив и находится на полпути к Менкалинну. Я перевела взгляд на кайлиога, стараясь не слышать ее всхлипы.
- Она пыталась покинуть город под покровом ночи. Сторожевые поймали ее, когда она пробиралась в лаз под дворцовой стеной.
- Оставь нас. – сухо проговорила я и шеррер, поклонившись, вышел из кабинета.
Я перевела на нее взгляд.
- Лаура, пожалуйста… Я не знала…Не хотела… Не могла предположить… Прости… - она подползла ко мне, мертвой хваткой вцепившись в мою руку.
Испытывая брезгливость, я отдернула ладонь, смотря на нее сверху-вниз. Всю свою жизнь, я считала ее честным, добрым, великодушным человеком, и благодарила Агве за то, что у меня есть такая подруга; за то, что она осталась со мной, когда моя жизнь рухнула. Но письма, которые показал мне Карт, после обыска в ее комнате, представил совсем иную картину. Более низкого и лицемерного человека, мне не доводилось видеть.
- За что ты просишь прощения, Карелла? За то, что вы с братом отправили свою семью за кордон на верную смерть, зная о распоряжении Генерала в первые дни после осады, надеясь справится с гнетом собственного отца, который, увы, всю жизнь считал, что из вас не выйдет толка? Я видела твои письма и видела ответы Мариэля. Или за то, что благодаря вам Менкалинн объявил нам войну? Или за то, что из-за вас Гиеди готовится к новой, кровавой жатве? А может быть за то, что мой муж, подобно дикому зверю сидит на цепи и наморднике, и я могу лишь надеяться на то, что он выживет? Или может быть за то, что пользуясь моим безоговорочным доверием, ты докладывая все что видела, слышала и о чем догадывалась, и теперь Адриан знает как управлять не только мной, но и Генералом?
- Лаура…прошу тебя… Я не… - взмахом руки, я заставила замолчать ее.
- Когда-то очень давно, Аконит спросил у меня: «Знают ли мои люди, что он с легкостью задушит любого, той же рукой, которой накормил, ведь его знают». Тогда мне казалось это неоправданной жестокостью, диким и страшным. Но сейчас я понимаю его в полной мере. Предавший однажды, предаст и потом. И сейчас я могу дать ответ на его вопрос. Мои тоже узнают. Ты не представляешь, что это такое, каждый день, каждый час, каждую минуту думать о том, сможет ли выжить тот, кого ты любишь. Задаваться беспрерывным вопросом, «а смогу ли выжить я сама». Но я дам тебе такую возможность. Ведь рано или поздно, единственный человек, которого ты любишь, твой брат эрц-герцог Мариэль, тоже вернется на родину. Можешь попробовать молить Морского Бога, чтобы мы все погибли в бою, но не думаю, что он услышит тебя, ведь нет большего бесчинства, чем предательство и вероломство.
Карелла поникла, и я видела, как дрожат ее плечи в беззвучных рыданиях. Я вскинула голову, окликнув шеррера.
- Отведи ее в темницу. Я решу, что с ней делать, когда все закончится.
Кайлиог кивнул, схватив не сопротивляющуюся Кареллу и вновь покинул комнату, оставив меня одну. Я прикрыла глаза, положив голову на столешницу, ощущая прохладную шероховатость стола. У меня не было сомнений в правильности своего решения, но сейчас, когда я ее не видела; когда гнев медленно начал сходил на нет, я плохо представляла себе, что делать с Кареллой дальше. И я надеялась, что время все расставит на свои места. Сейчас, мне нужно было сосредоточится на другом, ведь именно от правильности моих дальнейших действий зависит будущее не только Аконита, но и Гиеди.
Благодарю за прочтение)
Продолжение следует...
Начало здесь: