Перец, так меня назвала мама и, земля ей пухом, совсем ничего плохого не хотела, когда выбрала мне такое имя.
Сленговое выражение «крутой перец» тогда ещё не существовало, тогда и «крутых»-то не было… особенно в нашей семье. Перец – старое еврейское имя, которое досталось мне от рождения. Ни в детском саду, ни в школе никто меня Перец не называл, а скромное русское имя Петя, которым пользовались в отношении меня окружающие, вполне всех устраивало. В те, ещё не далёкие годы Биробиджан был полон таких имён. «Симпатичный паренёк с завода «Дальсельмаша».По-еврейски он Арон, а по-русски – Саша» – так шутили когда-то в Биробиджане. А что вы думаете, другой мой знакомый носил имя Алик, и это совсем не соответствовало его паспортным данным. Когда у его папы – дяди Изи Ярмаркова – родился долгожданный сын, он побежал в ЗАГС регистрировать ребёнка. Дядя Изя очень торопился, и не был проинструктирован женой по поводу имени мальчика. Договорились назвать Аликом и всё тут.
– Как назовёте мальчика? – спросила работница ЗАГСа счастливого дядю Изю. И тот ответил:
– Алик.
– Алик – это хорошо, но как будет звучать полное имя ребёнка?
– Полное имя?.. – задумался дядя Изя, и стал размышлять вслух – Алик… Алик… Алик… сандр…
– Аликсандр – сказал он работнице ЗАГСа.
Алика так и записали – Александр Исаакович. До сих пор мой друг так и не узнал, какое же полное имя ему хотели дать.
Ладно, я же не о своих знакомых хочу вам рассказать, а том, что моё острое имя оказывалось полезным в тех случаях, когда нормальный человек вообще может забыть как его зовут. В первый раз я забыл как меня зовут от смеха, а второй раз – от страха. Хотите узнать почему? Пожалуйста.
После того как я ушел из очередного института, где обучался математике, меня забрали в армию, и не куда-нибудь, а в морской стройбат. А вы думали, что морской бывает только пехота? Кто-то же должен был бесплатно ремонтировать военные корабли. Так вот для этого и был нужен морской стройбат.
На военном заводе, где ремонтировали корабли, кроме матросов работали ещё и гражданские лица, у которых был план по рационализаторским предложениям. Иначе не видать тебе вымпела «Победитель социалистического соревнования», как своих ушей. Да и премия за «рацуху» – так называли рацпредложение – тоже дело не малое. Как правило, предложение вносил один человек, а премию получали несколько. Да и Бог с ним. Поскольку мне было скучно работать, ничего не придумывая, то я периодически вносил предложения в технический отдел, а за это выносил премии из бухгалтерии. И не я один, как вы догадались, а вместе с «соавторами». В бухгалтерии привыкли к нашему коллективному творчеству, к тому, что премия выписывается как минимум на троих. И лишь один раз соавторы не попали в списки награждённых, поскольку были в отпусках.
Вызывают меня в бухгалтерию за премией. Кассир роется в стопке ведомостей, находит нужную, и неожиданно спрашивает:
– Почему вам на троих так мало заплатили, всего двадцать семь рублей?
– Не знаю – отвечаю я – начальству виднее.
А сам думаю – девять рублей тоже деньги. Поверьте, по тем временам девять рублей были большие деньги для матроса. И вдруг вспоминаю, что соавторов у меня в этот раз нет.
– А почему на троих? – спрашиваю.
– Не знаю – отвечает кассир – у меня так в ведомости написано – Перец, Абрамович и Кизер.
– Перец Абрамович Кизер – это мои имя, отчество и фамилия – поясняю я. – Так что мне полагается не девять, а двадцать семь рублей.
– Ладно – соглашается кассир – расписывайтесь за всех троих, и делите деньги, как хотите.
После службы во флоте я всё-таки восстановился в институте. К этому времени наступили другие времена, в которых комфортно почувствовали себя бандиты, отморозки и другие нехорошие люди. Слово «крутой» приобрело ныне известный смысл, а уж словосочетание «крутой перец» тем более. Но, поскольку я человек более близкий к точным наукам, всё это оставалось как бы в стороне от меня до одного солнечного дня. Я приехал на сессию в Хабаровск, и там зашёл в магазин. Убейте меня, не вспомню сейчас, что хотел купить. Да это и не важно для нашей истории. Стою в очереди, которая вот-вот подойдёт, и чувствую, как кто-то совершенно бесцеремонно хватает меня за рукав, и до слуха доходит:
– Слышь, ты, купи пива.
– Приличные люди в таких случаях хотя бы говорят «пожалуйста» – отвечаю я. Мой ответ он воспринимает явно без восторга, и обещает встречу за углом, которая, по его мнению, мне ничего хорошего не принесёт. И я верю ему, я полностью разделяю его мнение, но отступать некуда. Не уходить же из магазина через подсобное помещение. Выхожу на улицу, где он стоит в компании с такими же, как он сам, иду с ними за угол, раз уж зовут.
– Ну, и чё ты быкуешь, козёл – обращается ко мне обиженный отказом молодой человек без оттенка интеллигентности на лице.
– А ты знаешь, как меня зовут – неожиданно для самого себя спросил я.
– А мне по…
И всё-таки имейте в виду, что меня зовут Перец. Мне это имя даже официально в паспорте записали. Показать?
Они не стали ждать, пока я достану паспорт. Один, видимо самый главный из них, сказал:
– Извините, дядя, мы уходим.
И они таки ушли, и быстрее, чем я мог предположить. Может быть, жил в то время в Хабаровске какой-нибудь известный бандит по кличке Перец, и меня приняли за него, может быть ещё какая холера была в головах у этих недоносков, но они оставили меня в покое, и это только благодаря моему имени. Сколько я страха пережил, одному Богу известно, но он никогда и никому этого не расскажет. А я никогда не хотел поменять своё имя.