Как часто бывает на «Московских историях», к рассказу о доме с майоликой в Лебяжьем переулке подтолкнули воспоминания читательницы Марии ОРЛОВА, частенько гостившей там у своей одноклассницы. Так что я добавила немножко истории и знаменитых жильцов, а Мария рассказала о жизни там обычной московской семьи.
Этот крохотный, меньше 200 метров, переулок должен был исчезнуть с лица Земли еще в 1930-х годах — по Генплану 1935 года, кварталы между Кремлевской набережной и Волхонкой предполагали сделать частью проспекта Дворца Советов, и они подлежали сносу. Но уцелели. А вместе с ними и ничем не примечательный — если не знать его историю и не поднять, проходя, головы - дом № 1/9.
Хозяев, облик и профиль владение меняло как перчатки. Отец композитора Алябьева в 1806 году нарастил главный дом пристройками. Дворяне Шатиловы возвели двухэтажный корпус, появился парадный полукруглый двор, колонны. А в 1868 году губернский секретарь Михаил Попов устроил тут водочный завод. В главном доме разместилась администрация, рядом - разливочный цех. В 1911 году участок купил Петр Солодовников — сын миллионера Гаврилы Солодовникова, известного в Москве своею скупостью и театром на Большой Дмитровке. Сын, продолжая семейную традицию, разместил в Лебяжьем театр миниатюр и «Электротеатр» с кинозалом на 280 мест. В 1913 году архитектор Сергей Гончаров (отец художницы Натальи Гончаровой) строит Солодовникову трехэтажный доходный дом с 5-, 6-комнатными квартирами и лифтом, еще через год обзаведшийся 4-м этажом - № 1/9, с. 9.
Но самым примечательным в в общем-то обычном здании были его майоликовые панно, украшавшие фасад.
Предполагается, что майолики вышли из мамонтовской мастерской Абрамцево, и утверждается.., что крайняя слева с изображением драконов и богатыря может принадлежать Аполлинарию Васнецову... Майолики со сценой битвы и с надписями под ними могут быть сделаны по эскизам М.А. Врубеля, а вот центральная, большая композиция, с портретом девушки в центре, точно принадлежит руке Врубеля. (Сергей Романюк)
Дважды, в 1913-м и 1917 году в этом доме жил Борис Пастернак. Первый раз — отделившись от родителей, второй, в квартире № 7, — «из суеверья».
«Окно его комнаты выходило на Кремль и Софийскую набережную, поверх деревьев Александровского сада, который в этом месте был гораздо шире теперешнего», – вспоминал сын поэта Евгений Пастернак.
О величине жилья можно судить по написанному здесь стихотворению: «Коробка с красным померанцем — моя каморка». Сравнение было понятно современникам: на спичечной этикетке часто изображался оранжево-красный померанец».
Теперь слово Марии Орловой:
Мама моей подруги Ларисы, Жанна Георгиевна, с рождения и до сих пор живет в коммунальной квартире дома № 1/9 по Лебяжьему переулку. Место культовое: через мост Кремль, Боровицкие ворота, рядом Волхонка, Музей Изобразительных искусств, ХХС, построенный на месте бассейна «Москва», в свою очередь, построенного на месте прежнего, снесенного храма. Бабушка Ларисы рассказывала, что лично видела, как взрывали храм - немудрено, дом же рядом. Она поселилась в этом доме в 1928 году в качестве прислуги. Прожила всю жизнь, сроднившись с хозяевами. В войну все тяготы и лишения переносили вместе. И хозяйка семейства, и их няня работали в госпитале санитарками.
Я любила бывать у Ларисы, смотреть из окна последнего этажа через Москву-реку на «Ударник» и Дом на набережной. Слева - панорама Кремля, справа - новое Английское посольство, Дом-сказка. (Сейчас добавились Патриарший мост и ХХС). К тому же очень интересным собеседником был её отчим. Историк, профессор МГУ, энциклопедически образованный человек, он рассказывал то, чего было не прочитать в книгах, показывал альбомы, организовывал экскурсии. Так мы попали в Дом Пашкова, на закрытую выставку царских сокровищ, до сих пор её помню.
При этой роскоши видов всегда поражал контраст — с абсолютным запустением в самом переулке и во дворах. Какая-то заповедная зона, не тронутая обновлением. Возможно, сказывается и то, что рядом с Кремлем с переделками особо не разгуляешься. Еще в 1990-х, когда нувориши скупали большие коммуналки в центре и расселяли жильцов в отдельные на окраинах, претендент на Ларисину квартиру, узнав, что ничего менять нельзя, от такой покупки отказался. А теперь и сама Жанна Георгиевна никуда переезжать не желает, хочет дожить в "родовом доме".
В ее квартире менялись жильцы, вырастали и уезжали дети, умирали старики, но, хоть и изменившийся, вид из окна все так же уникален. В доме по-прежнему шумно от потока машин на Большом каменном мосту, дворик такой же маленький, чисто условный, а магазинов нет совсем. Жильцы пользуются доставкой продуктов на дом, либо едут в другие районы - издержки жизни в столь необычном месте.
Мария Кронгауз и Мария Орлова
Про подругу Ларису: «По тому, как он на нее смотрел, я поняла - мы теряем гражданку СССР»; про Солодовникова: Миллионер, над которым издевалась вся Москва.