Фрагмент из книги Денаана Перри "Воины сердца"
Возвращение домой
Белфастская история не закончилась для меня в Белфасте. Это "утро понедельника" в Белфасте было очень важным в моей жизни. Когда меня осенило, что "нельзя разрешить конфликт без конфликта", то это позволило мне найти способ вынудить тех людей общаться, хотя это общение граничило с яростью и насилием. Теперь я заставлял себя помолчать, прежде чем “открыть рот”. Это позволило немного больше "выдавить соку", энергетика группы возросла, энергия Ки4 хлынула потоком... И только после этого, мы получили то, с чем можно было работать. В этой комнате не было “безопасно”. Но и "мертвой" комната уже не была. Можно работать с "небезопасным" и живым, но ничего нельзя сделать с мертвым. Это напоминает то, как Эйб Каплан работал с нашей группой менеджеров в Оджайи (Калифорния).
Итак, это второй урок, который я получил на задворках Белфаста: Мир, настоящий мир, не является “безопасным”. Мы достигли в тот понедельник в Белфасте довольно многого. Заключили несколько незначительных соглашений и, что самое важное, обе стороны научились слышать и чувствовать друг друга так, как ни разу до этого. Обычно встречи между этими группами происходили под оружейные выстрелы, а стороны обменивались не словами, а взрывами бомб.
Итак, я упаковал свои вещи и отправился домой. В то время я жил в старой каюте в бухте Монте Рио, Калифорния. Конечно, когда я добрался домой, то у меня скопилось много грязного белья, и поскольку у меня стиральной машины нет, то я направился в ближайшую прачечную в Герневилле, которая находилась в десяти милях от дома.
Прачечная в Герневилле была отвратительным заведением: половина машин сломана, а те, которые работали, были постоянно заняты. Вы можете себе представить, что это значит?Я захожу в прачечную и, конечно же, там нет ни одной свободной машины. Я жду. Через час мне надо было быть на деловой встрече и я беспокоюсь, как бы на нее не опоздать, но - никакого беспокойства! - я стараюсь не волновался по этому поводу и собираюсь спокойно подождать.
Наконец, одна стиральная машина освобождается, я мчусь к ней и запихиваю туда разом три тюка грязного белья. Понятно, что никакой гарантии чистоты белья в этом случае нет. Когда белье постирано, я вынимаю его из машины и весь этот ворох несу на руках в сушилку (так как там нет ни корзин, ни тележек) и... угадайте что я там вижу? Правильно. Половина сушилок сломаны, а все остальные - заняты. Я чувствую, что челюсти у меня деревенеют, а дыхание становится частым.
Но, эй, я прошел обучение по управлению стрессом, я знаком с рольфингом, ребефингом и гештальт-терапией, и я могу применять это на себе. Я расстроен? Ерунда, я слишком для этого умен. Правильно.
Я возвращаюсь к сломанной стиральной машине и сажусь на нее, тихо и мирно ожидая, когда какая-нибудь сушилка освободится. Сушилка заканчивает цикл работы, но никто не подходит, чтобы забрать оттуда свое белье. Другая сушилка завершает цикл, еще одна, и опять никто не подходит, и нигде нет чистого места, чтобы временно положить туда мой груз. Я чувствую, как растет мое раздражение, я понимаю, что уже опаздываю на встречу. "Почему эти люди так безответственны”, - с трудом выговариваю я, поскольку челюсти сжимаются еще больше.
Но, эй, я - профессиональный миротворец, правильно? Разве я собираюсь позволить этой ситуации заставить меня быть агрессивным? Я только передохну, и никаких беспокойств.
Итак, я жду. Жду. Наконец, кто-то подходит и забирает свое белье из сушилки. Я тут же спрыгиваю со стиральной машины и несу свое влажное белье к этой единственной свободной сушилке, поднимая упавшие по пути носки. Только я подхожу к сушилке на расстояние трех футов, в дверях появляется женщина, нагруженная сырой, влажной одеждой. Подбежав, она опережает меня и бросает свою одежду в “мою” сушилку.
Вы представляете - в мою сушилку! Она украла мою сушилку, Мемориальную Сушилку Дэнаана Перри.
В этот момент, все, чему меня учили в области разрешения конфликтов, куда-то улетучивается, и я уже знаю, как я разрешу этот - я сейчас запихну эту женщину в сушилку, брошу монетку и посмотрю, как она будет бегать по кругу вместо своего белья.
Но я же миротворец, правильно? Поэтому я не делаю этого, я просто возвращаюсь и присаживаюсь на сломанную стиральную машину снова...
К этому времени мои челюсти очень сильно напряжены, но я поздравляю себя с тем, какой я миролюбивый, и как хорошо я сделал, не позволив себе выплеснуть свое темное раздражение на других людей.
Через некоторое время, я, довольный собой и своим поведением в этой ситуации, начинаю слышать тихий голос у себя в голове. Голос сообщает: "Дэнаан, ты поступаешь как в семидесятые годы!" Что? Говорите яснее. И голос повторяет: "Дэнаан, на дворе - восьмидесятые, а ты ведешь себя как в семидесятые!"
Сейчас, когда я пишу эти строки, я знаю, что мой внутренний голос никогда не говорит мне ничего, кроме абсолютной правды. Он может сказать мне что-то сверхъестественное, но это всегда оказывается совершенно верным. Снова голос говорит мне: "Дэнаан, пошли к чертям свою стиральную машину и прекрати вести себя как в семидесятые годы”. Наконец, до меня доходит.
Наконец, я понимаю, что означают слова "семидесятые”. Чтобы не вылить свой гнев на эту женщину, я пытался сосредоточиться, настроить дыхание, успокоиться. Всему этому я научился в семидесятые годы, и в этом есть много хорошего, но сейчас современное состояние нашей планеты призывает нас делать больше, чем просто сидеть на наших стиральных машинах и испытывать чувство самодовольства от того, какие мы миролюбивые. Девяностые призывают нас сделать следующий шаг: спрыгнуть с наших стиральных машин, наших кресел для медитации и начать относится к другим так, как подобает относиться к человеческим существам.
Хорошо, я спрыгиваю с моей стиральной машины! Я откладываю в сторону свое белье, подхожу и присаживаюсь рядом с женщиной, которая "украла мою сушилку”. Я слышу барабанные удары своего сердца. Это мой Белфаст! Я сказал ей: "Привет", - и она посмотрела на меня так, что у меня поползли мурашки по коже. “Я должен поговорить с вами о том, что только что произошло”, - сказал я, - "вы только что опередили меня и заняли эту сушилку”.
Затем я показал ей целый "фильм", все четыре катушки фильма, о том, как я тихо ждал своей очереди, и о том, как я опоздал на свою встречу... и т.д. Она слушала.
Затем пришла ее очередь, и она показала мне весь свой фильм!
Догадайтесь - какой? Меня в ее фильме не было. Меня не было ни в одном кадре ее фильма. В её фильме, она "не крала мою сушилку", она даже не видела меня, когда вошла. В её фильме, я подошел к ней, чтобы выслушать историю о сломанной сушилке у нее дома, о трех детях, которые ждут ее в автомобиле, и о муже, который должен прийти домой через полчаса, и который хотел бы пообедать вовремя.
Так мы сидели и делились всем этим около 10 минут, мы получили некоторое представление о двух различных реальностях, которые так причудливо переплелись.
И это все! Это - конец истории! Никакого блестящего финала, никаких прогулок под луной. Нет, она не забрала своего белья из сушилки, чтобы уступить ее мне. Нет, наши отношения не переросли в "серьезные".
Но на несколько минут существовало пространство, созданное двумя людьми, чтобы поговорить, выслушать друг друга и разойтись после этого маленького столкновения, испытывая чувство ясности, единения и доброты.
Я покинул эту короткую "мирную конференцию" с пониманием того, что это как раз тот способ, каким создается мир во всем мире. И не на дипломатических встречах на высшем уровне, и не на массовых митингах, а в прачечной, офисах и спальнях, в нашей повседневной жизни.
Вы и я, обычные люди в обычных ситуациях, "спрыгиваем с наших стиральных машин" (позволяем себе отойти с “занятых позиций”) и выбираем риск непризнания и нападения, чтобы создать мир в единственном месте, где он может быть создан - в интимности человеческого контакта. Это и есть мужество Воина Сердца.