Посреди ночи просыпаюсь от дикого холода. Новый спальник почти не держит тепло. Очень холодно, не спасает даже термобельё. Накрываюсь поверх спальника виндстопером и текстильной курткой, но и это не помогает. До восхода ещё далеко, собирать лагерь и ехать в темноте не хочется, но и уснуть в холоде тоже не получается, хотя спать очень хочется. На глаза попадается газовая горелка, на которой разогреваю воду. Зажигаю её трясущимися от холода руками прямо в палатке, чтобы хоть немного согреться. Разу становится теплее, а воздух становится суше. Тепло от горящего газа нежно обволакивает меня со всех сторон, глаза сами собой начинают закрываться. Уютно, прям, как дома у камина, только если погасить камин, то тепло в доме останется, а вот если погасить горелку в палатке, то буквально через пару минут температура внутри сравняется с температурой на улице. Вот я и думаю: «Без горелки я не смогу спать, а с горелкой в палатке очень опасно. Если она упадёт, когда я буду спать, то палатка превратиться в факел, вместе со всем содержимым. Но, чтобы упала горелка, я должен её толкнуть во сне, а так, как я буду обездвижен спальником, волноваться нечего.» На том и порешил. Максимально уменьшил пламя и поставил горелку в самом безопасном месте палатки – почти в центре. Сам лег с краю и застегнулся в спальнике. Глубоко уснуть всё равно не получилось, дремал оставшиеся часы до будильника.
Утро было просто волшебным. Сначала было очень зябко, огромная холодная луна всё никак не сдавала свои позиции и не собиралась покидать небосклон, не смотря на светлеющее от приближающегося восхода небо. На востоке озаряются лучами облака, ещё не вышедшего из-за гор светила, переливаясь розовым золотом. Ванильное небо. Второй раз в жизни вижу небо, которому подходит именно такое определение. Наконец из-за вершины горы появляется солнце и озаряет всё вокруг мягким теплым светом. Прекраснейшее начало дня!
Лагерь собран, мотоцикл не подвёл и завелся с пол оборота, мы готовы к старту. Сегодня точно буду ночевать на Байкале.
Снова оставляю за левым плечом Чернышевск, курс на Читу, потом Улан-Удэ, затем Бабушкин, где запланирована стоянка. Сегодня нужно проехать каких-то одиннадцать сотен километров, еду не спеша. Под Читой встречаю первый блок пост ДПС. Пост открыт и даже сотрудник с автоматом на плече несёт службу. Я так отвык от этого, что прямо перед постом свернул на заправку. Купил, тут же в магазинчике, каких-то снеков и присел на выезде перекусить.
Пока ел, разглядывал заднее колесо мотоцикла, вспомнился старый, обучающий вождению мотоцикла американский фильм. Главный герой объяснял двум парнишкам, только что купившим спорт-байки, что такое «chicken stripe». Это полосы на поверхности задней покрышки, находящиеся у самого края, которые не контактируют с асфальтом. Чем шире полоски, тем меньше мотоцикл наклоняется в повороте. Именно так можно распознать новичка. Ширина моих полосок была около трёх сантиметров. Не профи конечно, но и не новичок уже.
ДПСник, кстати совершенно не обратил на меня внимание, когда я, выехав с заправки, проезжал мимо него в сторону Читы.
Ближе к Бурятии стали чаще попадаться участки с ремонтом дорог, причём достаточно протяжённые. Сначала проходил такие участки на сорока километрах в час, но потом обогнавшая меня «шестерка» напомнила известную поговорку – «больше скорость, меньше ям», и увеличил скорость до восьмидесяти. Очень помогли старые навыки, ещё из МотоПрактики, когда мы катались на кроссовых мотоциклах зимой. Сейчас нужно было так же плавно вести, без резких движений, прогазовок и тормозов. Мотоцикл на такой скорости будто плывет по гравию и очень неохотно отклоняется от прямолинейного движения. Поэтому всё внимение только на дорогу, максимальная концентрация на поведении той «шестёрке» впереди. Если она тормозит, то и мне нужно сбрасывать скорость, если резко мечется в сторону, значит меня ждёт яма, нужно заранее выбирать тректорию движения.
Следующая остановка была где-то под Петропавловском-Забайкальским. Частые ремонты дорог достаточно сильно вымотали и сейчас, сидя в тени большого дерева на выезде с заправки и уплетая мороженое я чувствую, как устал. До Бабушкина ещё около трёх сотен километров, навигатор говорит, что путь займёт пять часов. Не думал я сегодня утром, что так быстро выдохнусь. Хорошо, хоть с погодой везёт. За весь день ни одного дождечка, сухо и жарко.
Снова проверяю крепление снаряжения, надеваю джерси и кросовки, поеду дальше налегке, как и было в моих мечтах. Дорога до Улан-Удэ очень живописна, скалистые участки сменяются обширными просторами. Поворот сменяется поворотом, тело как-то само ведёт мотоцикл, само принимает решение о том, с какой скоростью проходить связки поворотов, само обгоняет фуры и корректирует траекторию на ремонтных участках. Сознание очищается от мыслей, остаются только рефлексы. Музыка в наушниках дополняет происходящее воркуг. “Marooned” в виртуозном исполнении Девида Гилмора застает меня в степи, посреди почти пустого шоссе. Мотоцикл летит вслед за божественной мелодией, заполняющей всё видимое пространство вокруг, а вслед за ней парит и душа, и кажется, что стоит всего лишь медленно отпустить клипоны, расправить руки, плавно оттолкнуться от подножек и ты взелитишь вслед за душой и будешь парить над этими безкрайними просторами, купаясь в лучах солнца и синем, бездонном небе...
Красиво, прям, как в первой половине жизни человека, всё кажется таким волшебным и ты живёшь на эмоциях, на драйве и на щедро выделяемых гормонах, а потом наступает некий рубеж, когда ты понимаешь, что сказка кончилась. Иногда ты даже не можешь поверить, что жизнь до сих пор продолжается. В молодости ты думал, что будет всё как в кино, главный герой достиг целей и удаляется в закат. Fade out, happy end. А в жизни ты осознаешь, что кино будет продолжаться ещё очень долго, тебе уже может и смотреть то не интересно, а оно всё продолжается и конца ему не видно. Так и здесь, под Улан-Удэ, я пережил столько всего сказочного, а теперь понемногу приходит осознание того, что до конца фильма ещё очень далеко.
Голова начинает гудеть от свиста ветра в шлеме. Я пытаюсь понять, почему так шумно и не нахожу ответа. В голову приходит мысль подложить салфетки в шлем, чтобы закрыть уши от шума и заклеить все вентиляционные отверстия скотчем. Решение немного помогает снизить свит и хлопки от порывов ветра, но не очень. «Нужно будет купить в городе беруши» - думаю, проезжая пригород Улан-Удэ.
Заправившись на первой заправке города и сам заправляюсь квасом, сидя на бордюре, в тени мотоцикла. Голова гудит, словно от легкой контузии. Солнце ещё высоко, квас придаёт нужного тонуса для продолжения поездки. До ближайшей аптеки около пяти километров и почти по пути. Очень удивляют гуляющие по городу коровы.
Скупил в аптеке весь запас беруш, дорога предстоит ещё очень долгая. Рядом с мотоциклом припарковался японский вариант лексуса – тойота хариер. Водитель, окинув взглядом меня и мотоцикл замечает:
- Ох, из далека видимо. Откуда едешь?
- С Владика в Москву, - отвечаю, повернувшись к окну водителя.
- Ого, вот это путешествие! – удивляется водитель, - ещё и на мотоцикле! Я бы даже не машине не рискнул бы.
- Я бы на машине тоже не поехал, - ответил ему с улыбкой, - на машине скучно и однообразно.
В аптеку по ступеням поднималась грациозная женщина в ярком платье из лёгкой ткани, мягко струящейся по изгибам её стройного тела. Наш разговор с водителем прервался при её появлении и мы молча провожали взглядом скрывающуюся за дверьми аптеки диву. За те, несколько дней в пути я сильно отвык от мысли о существовании противоположного пола и даже сейчас при появлении этой девушки, смотрел на неё не как мужчина смотрит на женщину, а скорее, как ценитель искусства смотрит на картину любимого художника.
- Ну, удачи тебе, - прервал тишину нашего созерцания водитель тойоты.
- Спасибо, дружище, - ответил ему, вставляя беруши и надевая шлем.
Дорога, ведущая в город и из города проходит рядом с рекой Селенга. Места очень красивые, особенно на выезде. Трасса извивается в плавных поворотах, то удаляясь от реки, то снова подступая почти к берегам. На берегу уютно расположились деревеньки с небольшими частными домами, или дачными участками. На другом берегу горы. «Как же повезло живущим здесь людям наблюдать эту красоту каждый день. Как наверное приятно выйти утром во двор и любоваться такими видами.» - пронеслась мысль в моей голове, когда проезжал особенно живописный участок дороги.
День казался бесконечным. Если раньше спускающееся к горизонту солнце вызывало чувство огорчения, как когда фильм обрывают на самом интересном месте, то сейчас я ждал последнего часа светового дня, как избавление. Правая рука очень устала постоянно держать газ и что-то в перчатке давило на запястье, там, где проверяют пульс. Давило не сильно и не понятно, что именно, но боль была похожа на ту, что испытываешь от снега, если в нём долго держать руку. Такая тупая ноющая боль. На прямом участке попробовал взять правый клипон левой рукой, чтобы дать отдохнуть правой. Рулить получалось не плохо, можно даже в плавные повороты входить. С газом тоже через некоторое время обвыкся. Долго привыкал к чувствительности тормоза и чуть не упал, когда взялся за левый клипон правой рукой, оставив левую на правом клипоне.
Так мы дотянули до Селенгинска, что в 80 километрах от Бабушкина. Нужно было полонить припасы провизии на вечер и надеть куртку, так как к вечеру стало холодать. В придорожном магазинчике купил хлеба, сосисок и пару банок местного пива. Быстро всё упаковал и поспешил продолжить остаток пути. Ещё часок потерпеть и привал.
Приближение к Байкалу можно почувствовать, причём всем телом. Чем ближе, тем холоднее. Небо, затянутое тучами и лес по обеим сторонам дороги со старым асфальтом, не добавляли радости. Хорошо, что надел куртку, но от холода она не сильно спасала. Вспомнил свой старый трюк, когда ещё ездил на пятидесяти кубовом скутере - движение в воздушном кармане. Тогда я использовал воздушный карман от фур и автобусов, чтобы ездить быстро по городу, из-за отсутствия сопротивления ветра скутер развивал скорость до 80 километров в час. Сейчас же просто прятался за длинномером от ледяного ветра. Как объяснить водителю фуры, то и дело, показывающему указателем поворота, что можно обгонять, что я ничего плохого не задумал, а просто греюсь в теплом воздушном кармане?
Наконец, по правую руку закончился лес, открывший горизонт, где Байкал касался неба. Но почему же так холодно то? Как я потом узнал, на Байкале всегда прохладно.
Пора присматривать место для ночёвки. Думаю, нужно начинать искать место до Бабушкина, вдруг за посёлком уже ничего не найду. Появилась нежданная проблема. Лес по обеим сторонам дороги отделён глубокой канавой, часто встречаются плакаты, что въезд в лес запрещён. «Вот те на!» - думаю, «А где же я буду ставить палатку?». Но, не будем забывать, что мы живём в России, и, если запрещено, но очень нужно, русский народ найдёт выход. Так и здесь, не смотря на запрет и перекопанные съезды с трассы, всё же нашлась дорожка, ведущая прямо к железнодорожной ветке, за которой начинался берег озера. Свернул на эту грунтовку и поехал по накатанной колее вдоль железной дороги и леса.
Метров через двести нашлась совсем небольшая полянка, где можно поставить палатку. Правда, в десяти шагах гремя колёсами только что прошёл локомотив, пока я спешился и осматривал площадку. Железная дорога мне бы совсем не мешала, я так устал, что заснул бы и у чёрта на гриве, но вот обнаруженная мной белая нива, стоящая на соседней поляне, натолкнула на мысль, что нужно искать что-то другое. «Хорошо, что ещё не успел распаковаться», - подумал, отгоняя озверевших комаров.
Вернулся обратно на трассу и продолжил поиски подходящего места для ночёвки. Желание ночевать на берегу озера отпало само собой из-за ветра и дикого холода. Нужно искать съезд в лес слева от трассы, теплее не будет, за то будет дальше от железной дороги, а значит тише. Сворачиваю в первый попавшийся подходящий съезд в лес и останавливаюсь буквально через несколько метров перед небольшой речушкой, пересекающей дорогу. После исследования брода решаю перебраться на соседний берег. Дно каменистое и совсем не глубоко. Это скорее ручей, чем река. Потихоньку начинаю перебираться на другой берег, но из-за больших камней мотоцикл чуть не заваливается сначала на один бок, потом на другой. Так я набрал ледяной воды сначала в один кроссовок, потом в другой, но успешно форсировал водную преграду на шоссейном мотоцикле. Подходящее место нашёл совсем недалеко между несколькими соснами.
Это даже не поляна, а небольшое место среди деревьев, но по размеру подходит, а искать что-то более живописное на сегодня нет ни времени, ни сил, да и желания тоже. Первое время после остановки даже мотор не глушил, чтобы согреться. Закоченевшие руки и ноги понемногу отошли в потоках горячего воздуха, отводимого от двигателя вентилятором радиатора. Снял промокшие кроссовки с носками, надел сухие и обул сапоги. Палатку ставил уже в сумерках с налобным фонариком. Поставил кипятиться воду для чая и пошел через лес на звук ручья. Нужно было освежиться перед сном.
Когда вернулся уже совсем стемнело и похолодало до того, что был виден пар при дыхании. Трясущимися от холода руками закинул всё необходимое в палатку и забрался сам. Быстро обустроившись, сняв с себя клеща («Только бы не энцефалитный», подумал тогда) и одевшись в чистое, принялся за ужин. Газовая горелка вмиг высушила отсыревшую от росы палатку и создала уютную атмосферу. Тишину леса лишь изредка разрывал гул шин проносящихся по шоссе автомобилей. Сосиски с хлебом были моментально уничтожены и запиты горячим, сладким чаем. По телу приятно разливалась усталость, расслабляя напряженные мышцы. Настало время откупорить баночку пива, написать жене, что жив здоров и расстаться с планами пляжного отдыха на Байкале.