К девятнадцати годам Оля (имя героини изменено) побывала в интернате, двух детских домах и двух приёмных семьях — в последней у неё украли все деньги. Не оказаться на улице и начать борьбу за своё будушее ей помогла организация «Семья детям».
Оля похожа на ребёнка: невысокого роста, с пухлыми губами и широко раскрытыми глазами, она двигается суетливо и неловко. Как ребёнок она и говорит: высоким голосом, просящей интонацией, с трудом подбирая нужные слова. Глядя на неё, кажется, что ей только-только исполнилось четырнадцать. Но Оля скоро отпразднует двадцатилетие.
Кризисная квартира организации «Семья детям» стала первым местом, где Оля живёт самостоятельно — до этого были две приёмные семьи, два детских дома и интернат. Это место стало первым, где её не наказывают, не бьют и не заставляют работать.
Неудобная девочка
«В первый раз меня взяли из детдома в пять лет. Мы жили хорошо: та женщина обо мне заботилась, считала своей кровной дочерью. А потом брат Сёма, — Оля вздыхает, — ей условие поставил: либо он, либо я. И она выбрала его, своего родного сына. Мне было обидно. Не из-за того, что она кого-то выбрала, а из-за того, что она обратно меня отдаёт. Мне было восемь лет. Она сама отвезла меня в интернат и сказала: "Оля, мы скоро за тобой приедем"».
За Олей никто не приехал. Когда ей было четырнадцать лет, девочку взяли в другую семью — к красивой приёмной маме, которая жила с гаишником дядей Сашей. Кроме Оли в этой семье росли ещё две девочки из детдомов. Оля уверена до сих пор — их всех забрали ради денег: пособий, которые полагаются на приёмных детей, средств, которые поступают на счёт сирот в течение их жизни вне кровной семьи.
У новых приёмных родителей жить было трудно. Первое, что сказала Оле её новая сестра: «Здесь есть обязанности». За их невыполнением следовало жестокое наказание. Девочки должны были готовить, расчищать участок от травы и снега, убираться и высаживать огород.
Нелюбовь
Олю окружало насилие и враждебность — в детских домах, в интернате, куда она попала после отказа первой приёмной матери, в последней приёмной семье.
«В интернате меня били старшие. Очень сильно били. Закрывали в ванной. Говорили: "Иди одежду постирай. Иди трусы постирай". Их же трусы. Говорили: "Ты стоишь в этом углу, пока полчаса не пройдёт". И засекали время специально. Если выходишь раньше, то избивали. Нельзя было жаловаться, иначе ещё больше прилетит. Я ни с кем не дружила, ждала, что за мной приедут».
Через два года девятилетнюю Олю воспитательница увезла в детский дом. Там тоже били. Однажды девочки спустили Олю с лестницы — у неё остался большой шрам на губах. К четвёртому классу от нервного истощения и недоедания (старшие отбирали у младших еду) Оля весила восемнадцать килограммов и раздражала воспитателей тем, что они не могли подобрать для неё одежду. В одиннадцать лет она попыталась перерезать вены.
Став старше, Оля спасалась рисованием и шитьём: в кружке детского дома делала себе одежду: «Однажды сшила юбку и ночную сорочку, ходила в них года два потом. Юбка была чёрная, со складками, в ней можно было кружиться».
Вторая приёмная мама Оли любила одежду, но её приёмные дети ходили в обносках.
«Они о нас не заботились никак, — рассказывает Оля. — Не покупали лекарства, когда мы болели. Не покупали одежду. С вещами так было: кто-то носил — держи, донашивай. Неважно, в каком состоянии».
Олю и её сестёр заставляли работать по дому и жестоко наказывали, если они забывали что-то сделать: «Во дворе лежала большая куча досок. Мы с сёстрами были на втором этаже и не слышали, как мама зовёт нас, чтобы мы их убрали. В итоге она заперла нас в комнате на втором этаже. Мы не могли выйти поесть, не могли выйти в туалет. Она выпустила нас только через два дня», — вспоминает Оля.
Ограничения в еде в семье были нормой: девушка ела один раз в день, потому что в шесть утра, когда она собиралась в техникум, сделать это было нельзя (мама бы проснулась), денег на обеды у неё не было, поэтому обычно она только ужинала. Часто она не ела несколько дней подряд.
Чтобы добраться до техникума, Оля каждый день шла сорок минут через лес до трассы, а потом на попутках ехала тридцать километров в соседний город — первый автобус уходил так поздно, что она не успевала на пары. Приёмные не собирались ради учёбы дочери просыпаться раньше семи утра.
Олю часто не пускали домой ночевать: «Я ночевала на улице, когда не пускали домой. Не спала, просто ходила. Иногда шёл дождь, и я сидела в заброшках. Ждала, пока он закончится. И я не знала, когда меня пустят, — рассказывает девушка. — Я ревела и жалела, что попала в эту семью. Хотела вернуться в детский дом, хотела от них уйти. Но все документы были у мамы, у меня не было телефона, и я не знала, что делать. В детском доме я мечтала только о том, что попаду в хорошую семью. Но не вышло. Затем я начала мечтать, что всё наладится. Найдётся минута, когда мы сядем поговорим, и мама поймёт, что обо мне надо заботиться, я — человек».
Восемнадцать лет
«Я просто устала терпеть. И пришла в опеку. Всё это рассказала, они были в шоке», — увидев Олю, сотрудницы опеки, позвонили её приёмной матери с криком: «Вы видите, в чём у вас ребёнок ходит? Зачем вы её взяли под опеку, если вы за ней не смотрите?».
Оле уже исполнилось восемнадцать. Родители подарили ей носки — свой излюбленный подарок на все её дни рождения, а государство ещё не предоставило девушке квартиру. В опеку Оля пришла в изношенной одежде, казалась себе похожей на бездомную и пыталась начать жить отдельно от родителей. Она неловко уклоняется от рассказа о том, где жила в первый год и с кем. Её приёмная мать сняла с карты девушки все деньги, которые приходили с 2006-го по 2018-й. Даже стипендию, которую она получала как студентка техникума. И отдавать их не собиралась.
В опеке ей поручили собрать документы, чтобы обратиться в полицию и прокуратуру. Сейчас толстая стопка бумаг лежит на стареньком кресле, аккуратно подпирая папку с открытками от сестёр и грамотами, которыми Олю награждали всё время её учёбы. Единственные люди, на которых Оля может рассчитывать сейчас — сотрудники органов опеки, полиции и «Семьи детям».
«Ко мне приезжала девушка из Екатеринбурга, из «Семьи детям». Её, кажется, позвала опека. Она выслушала меня и сказала: “Обращайся, мы поможем всем, чем нужно”. А мне совсем негде было жить, и я попросила вежливо. Так они поселили меня сюда. Я одна, я сама за себя. У меня есть планы: я хочу получить диплом в техникуме. Поступить на вышку: получать новую профессию, новые знания. И работать».
История Оли и её выхода из сложной ситуации только начинается — она уже обратилась в прокуратуру, чтобы возбудить уголовное дело против второй приёмной семьи. И квартира, в которой девушка сейчас нашла приют, стала тем местом, в котором она смогла скрыться от жестокости приёмной матери и начать бороться за своё будущее. Оля может рассчитывать и на юридическую, и на материальную помощь организации «Семья детям». Но прямо сейчас квартира, в которой она живёт, нуждается в капитальном ремонте — замене труб и батарей, смене обоев и мебели, успевшей обветшать за одиннадцать лет своего существования. Пожалуйста, подпишитесь на небольшое но регулярное пожертвование в пользу организации «Семья детям» по этой ссылке. Это поможет ещё десятку девушек, женщин и повзрослевших сирот не сдаваться и находить опору пусть во временном, но безопасном доме.