Помещение, которое увидел Штирлиц, раскрыв глаза, напоминало больничную палату: стены, выкрашенные белой краской, матовый шарообразный плафон освещения, на тонкой ножке свисающий с потолка, металлический шкафчик для одежды, умывальник, зеркало, вмонтированное в стену. Однако было что-то странное во всём этом. В комнате находилась только одна койка, а в проёме окна виднелась металлическая решётка. Штирлиц сидел на койке и не понимал, где он и что происходит. На нём была надета больничная пижама. Через какое-то время дверь отворилась и в комнату вошли два человека в белых халатах. Одним из них был Мюллер.
-Как вы себя чувствуете? - задал вопрос первый, неизвестный Штирлицу, человек.
-Где я? Почему я здесь? - ответил вопросом на вопрос Штирлиц.
-Вы в больнице. С вами случился микроинсульт. Вы много нервничаете и много курите. Это очень вредно для здоровья.
-Не беспокойтесь, Штирлиц, вы в надёжных руках, вступил в разговор второй, - доктор Хасс поставит вас на ноги в три дня. Полежите здесь, полечитесь. Мы с доктором будем навещать вас.
Штирлиц водил глазами, не совсем понимая, кто с ним разговаривает и на кого ему надо смотреть.
-Как ваше имя? -задал вопрос первый посетитель в халате.
-Отто, - ответил Штирлиц.
-Что вы делаете в Германии? - задал вопрос второй посетитель.
-Я здесь живу. - ответил Штирлиц.
-Где похоронен ваш дедушка?
-В Тюрингии.
-Где именно, в Тюрингии?
-На кладбище в Тюрингии. Там рядом старая разрушенная крепость и сад с грушами. Там растут вкусные груши.
-Где похоронена ваша матушка? - не унимался второй.
-Моя матушка... Штирлиц задумался. Некоторое время он смотрел в одну точку, затем глаза его увлажнились. По щеке поползла слеза. Он заплакал.
Стало ясно, что расспрашивать его далее, было бесполезно.
-Немцы сентиментальны. В этом наша беда. - заметил на это человек, которого назвали доктором Хассом.
Посетители переглянулись. Мюллер кивнул головой и они вышли из комнаты.
...............
Профессор, вместе с братьями, прибыл к дому в начале двенадцатого. Зайдя в квартиру, Плейшнер не обнаружил никаких видимых изменений в обстановке. Братья стояли в дверях и ждали его распоряжений. Плейшнеру требовалось какое-то время , чтобы решить, что ему необходимо вывезти, а что можно оставить на месте. Он поставил на плиту чайник и пригласил братьев на кухню, скоротать время за чашкой чая, пока он разбирается с вещами. Ещё в дороге Гюнтер уточнил, что господин Хоффе не велел брать много вещей, в частности, мебель. Забрать можно было только одежду, самые ценные книги, неоконченные труды, документы, фотографии. А так же что-то, что представляет научную, историческую или материальную ценность. Пока братья завтракали на кухне, Плейшнер упаковывал, в специально привезённые мешки, нехитрый домашний скарб, книги, альбомы и прочие вещи. В какой-то момент, он попросил разрешения отлучиться в уборную. Ему разрешили. У Плейшнера была договорённость со Штирлицем о том, что если у них не будет никакой возможности связаться друг с другом, они воспользуются методом закладки. Плейшнер зашёл в туалетную комнату, где и написал, на заранее заготовленном маленьком листе папиросной бумаги, сообщение о том, куда он направляется и по какой причине. Этот листок он плотно свернул трубочкой и заложил за косяк двери, в имеющуюся там щель. Штирлиц знал, где искать эту закладку.
..............
-Раздевайтесь и ложитесь на кушетку - приказным тоном произнёс Мюллер. - Не стесняйтесь. Здесь этим никого не шокируешь.
Штирлиц разделся и лёг. Санитары притянули его руки и ноги к раме кушетки. Человек в белом халате и маске на лице, подошёл к нему, держа в руке шприц.
-Как вы себя чувствуете? - спросил он.
-Хорошо. - ответил Штирлиц.
-Не бойтесь. Вы просто уснёте. - сказал ему человек в маске и ввёл внутривенно какой-то препарат. Нащупав на запястье пульс и время от времени, светя фонариком в глаза, начал наблюдать за реакцией пациента.
Штирлиц ощутил, что будто бы пьянеет и проваливается в яму. Появилось ощущение страха и беззащитности. Попытки как-то противиться этому усилием воли, ни к чему не привели. Возникло ощущение падения в пропасть. Однако зрение не покинуло его. Он как-будто разделился надвое: один человек проваливался в бездну, а другой оставался на месте и наблюдал за происходящим вокруг. Затем угол его зрения сузился и он стал видеть доктора так, словно смотрит на него через трубу, проваливаясь , при этом, всё глубже. Затем возникла боль в позвоночнике. Никогда ранее он не чувствовал боли в позвоночнике, он даже не мог представить, что позвоночник может так болеть. Боль растекалась по всему телу. Не было участка, который не испытывал бы боли. Если бы в этот момент ему поднесли зеркало, он увидел бы в нём незнакомого ему человека. Мышцы лица хаотически спазмировали, отображая на его лице гримасу, которой никогда не могло бы возникнуть в обычной жизни. Тело его изогнулось вверх, опираясь на пятки, локти и затылок. Через некоторое время боль стихла и доктор исчез где-то вдалеке.
-Сколько времени он пробудет в таком состоянии? - поинтересовался Мюллер у доктора.
-Час- полтора, зависит от организма. После этого можно будет ввести ещё небольшую дозу, но третью инъекцию он не переживёт. В лучшем случае, он станет умалишённым.
-В худшем случае, я думаю. В худшем, - поправил его Мюллер, - через семнадцать минут он должен быть полностью подготовлен.
Через двадцать минут в гестапо должен был прибыть Шелленберг.
................
Шеф военной разведки Шелленберг, быстрым шагом двигался по коридору, в другом конце которого его ожидал Мюллер. Сделав к гостю несколько шагов навстречу, Мюллер поприветствовал Шелленберга.
-Рад приветствовать вас, бригаденфурер.
-Что у вас опять случилось, дружище? - ответил тот заранее заготовленной небрежной фразой.
-У нас всё хорошо, -парировал Мюллер, движением руки указывая гостю направление движения, -возможно, даже лучше, чем когда-либо.
-Вы пригласили меня для того, чтобы сообщить об этом? Я рад за вас.
Они двигались бодрым шагом, Шелленберг, при этом, снимал с себя перчатки, плащ и кашне.
-Я думаю, что мы сможем поделиться с вами, дружище, своей радостью.
Пока Мюллер и Шеленберг усердствовали в любезностях и пикировках, они дошли до паталогоанатомического отделения, находившегося в подвальном помещении сан. блока.
-Любопытно, любопытно. Чем же вызвана ваша радость, группенфурер?
-Мы выявили русского шпиона в вашем учреждении, бригаденфурер. Можем вам его предъявить. Проходите в помещение.
Мюллер дал знак, перед ними отворили дверь, и оба они вошли в ординаторскую.
-И кто же это? - поинтересовался Шелленберг, ожидая неприятного развития событий - по пустякам Мюллер не стал бы приглашать к себе.
-Может быть чай, кофе? - Мюллер продолжал демонстрировать приторную вежливость в адрес Шелленбега.
-Нет, спасибо. Ближе к делу, пожалуйста.
-Пожалуйста. Это ваш подчинённый, штандартенфурер Штирлиц.
Шелленберг удивился этому сообщению, но не подал вида, так как заранее настроил себя на худшее и решил никоим образом не выдавать своих эмоций, что бы этот упырь Мюллер ни сообщил бы ему.
-Интересно. И на каком же основании вы сделали такой вывод?
-На основании результатов нашей оперативной работы. За Штирлицем была организована слежка. Не далее, как два дня назад, он выезжал за город, в лес. Безо всякой на то, служебной необходимости. В лесу, он, делая вид, будто бы прогуливается и дышит свежим воздухом, разыскивал что-то, спрятанное в земле. И он нашёл, что искал. Это такая вот железная коробочка из-под печенья. Вот она, полюбуйтесь, - Мюллер вынул из ящика стола жестяную коробку средних размеров, всем своим видом указывающую на то, что она долгое время находилась в сырости. - А знаете, что там внутри?
-Что?
-Золото!
-Какое золото?
-Разное. Есть и скифское, и монгольское, и славянское...
Шелленберг смотрел на Мюллера словно сова - круглыми немигающими глазами.
- О, не надо так пугаться, - театрально отреагировал на этот взгляд Мюллер, - нам всем хорошо известно, что Штирлиц - настоящий патриот. Поэтому германское золото там тоже есть!
...............
Пройдя через небольшой тамбур, Мюллер и Шелленберг вошли в паталогоанатомическое отделение. В секционной, на каталке, располагалось тело, с головы до ног укрытое белой простынёй. Мюллер дал знак доктору, тот откинул с головы край простыни. Под простынёй находилось тело Штирлица. Черты лица его, как и цвет кожи, говорили о том, что этот человек - неживой. В волосах его вполне отчётливо прослеживалась седина, которой ещё совсем недавно не было. Шелленберг заметил это.
Так что же с ним произошло? - спросил Шелленберг тоном, указывающим на то, что он не желал бы находиться здесь долго, а поспешил бы выйти отсюда, удовлетворившись объяснениями самого общего характера.
-Ну как, что? - Мюллер продолжал изображать из себя куртуазного маньериста, - всё, как обычно: мы задержали его для выяснения причин столь странного его поведения в лесу. А для того, чтобы ему было удобнее вспоминать, что и зачем он искал, мы ввели ему сыворотку правды. Однако наш любезный доктор, что-то напутал, как уже не раз бывало, и пациент переместился в мир иной, унеся свою тайну с собой.
-Что вы намерены делать дальше?
-Дальше будем действовать согласно процедуры. Будет начато расследование. Вещдоки отправятся на экспертизу. А пациент, после проведения всех необходимых формальностей, будет кремирован. В вашу канцелярию будет отправлена копия свидетельства о смерти и кремации.
............
Шелленберг шёл к выходу, то и дело нервически сдавливая и разжимая кулаки. "Предупреждал я этого упрямца Штирлица,- думал он, как бы обращаясь к своему бывшему подчинённому, - нельзя доверять Мюллеру и его врачам. Вечно они что-нибудь напутают."
Продолжение - здесь. Начало истории - здесь. Предыдущая глава - здесь. Оставайтесь на связи. Текст - авторский.
- США. Как три ковбоя поженились. Из цикла "Их нравы".
- Как переодеться на пляже так, чтобы никто ничего не увидел.
- Девушка собирается на работу. Что ей надеть? А ну-ка, парни!
- Осторожно! Работают мошенники! Москва. 1997 год. Предупреждён - значит вооружён.
- Поезд Москва - Воркута. Почему нельзя бухать в незнакомой компании. И ведь действительно нельзя!
- Прекрасные пляжи и девушки Гонконга. Не были мы ни в каком Гонконге. Нас и здесь неплохо кормят!
- Конкурс красоты 1997 года. Эксклюзивный фоторепортаж. Это надо видеть. Это надо помнить. Это ваша молодость.