Говорят, что исторический роман умер. Но вот пишут, пытаясь опровергнуть. И не получается:
Портрет корней в тени деревьев
Хейли А. Корни/ Пер. с англ. Т. Новиковой. - М.: Эксмо, 2019. - 736 с.
Когда тебя прям с обложки начинают готовить к шедевру, ожидаешь нечто экстраординарное.
Но «Корни» не шедевр.
Тому есть простое объяснение. Книга, написанная ради собственного интереса, в духе семейного альбома, вряд ли попадет в первый ряд.
Семьсот страниц. Несколько поколений семьи. Уже настораживает. Здесь надо быть мастером организации текста. Здесь нужен хороший баланс.
Как раз его книге и не хватает.
Полкниги посвящено основателю рода Кунте. Далее - неожиданный переход к поверхностной второразрядной прозе в духе «Севера и Юга» с чередой ухаживаний, беременностей и родов. Финиширует Хейли и вовсе в режиме реферата (для удобства тех, кто страдает памятью приведено еще и краткое изложение предшествующих событий, так что поневоле начинаешь жалеть, что, как дурак, одолел перед тем несколько сот страниц). На десерт объяснение, как родился замысел, и как была написана книга. Приятно, конечно, можно два раза не вставать. Но хотелось полновесного романа, а не беллетризованной дани предкам, смешанной с публицистической риторикой на тему рабства.
Первую часть книги автор демонстрирует нам, что Африка и до европейцев была вполне себе сложившейся самостоятельной цивилизацией со своей системой знания, искусства и довольно сложной системой социальной организации, а уж в нравственном отношении и вовсе не знала равных. Собственно, она единственное, что составляет ценность в книге. Таких развернутых неспешных детализированных картин жизни в книгах уже не помещают. Старая школа. Во второй половине показывают, как пытались вытравить родовую память, вырвать корешки, воспитать из чернокожих «иванов, не помнящих родства».
В событийном отношении книга плывет по течению лет (Кунта родил Киззи, Киззи родила Джорджа, Джордж родил Тома и т.д.), и это самый простейший, описательно-хронологический вид литературы, который только можно представить.
Не может быть хороша книга тенденциозная. Явное авторское преклонение перед предками портит то, что должно быть естественным как природа. В итоге получаем книгу, скособоченную не только с точки зрения чисто количественного баланса (по сколько страниц на каждое поколение), но и искореженную внутренне.
Моя семья – моя святыня. Но кто из нас без греха? Кто поручится, что дедушка не напортачил в своей жизни, а дядю повело не туда, что кузина по материнской линии не вляпалась в неприятности. У Хейли не обычная семья из живых людей, а какая-то помесь доски почета с иконостасом. Это не поиск корней, это апология рода, «краткий курс ВКП(б)» (черное издание).
Есть и другая тенденция кроме обеления семейной истории. Чисто идеологическая. Две ведущих мысли на всю книгу: «белые лгут и боятся», «знай свои корни». Вроде бы в них есть правда, и историческая, и нравственная. Но подкладка у них та же, что и у ненавистных плантаторов-расистов: есть люди с одним цветом кожа, а есть с другим, и вместе им не сойтись. Культурные различия переводятся в метафизические. Завет беречь и сохранять свою культуру, свою историческую память уже не отличишь от политики расового изоляционизма.
Зацикленность на так и не решенных за полвека вопросах расы и идентификации (раз они продолжают до сих пор подниматься) лишний раз подчеркивает, что перед нами книга журналиста. Художественность (сперва натужно литературная, затем на уровне массовой беллетристики) тонет в «Корнях» в элементах нон-фикшн. Сперва нам красочно и подробно рассказывают о том, какой великой и прекрасной некогда была Африка (травелог о прошлом). Затем дают очерк аболиционистской пропаганды, а после… автора начинает поджимать объем и он вспоминает времена студенческой юности.
Кто-то говорит об эмоциональности книги. В ней есть примечательные моменты. Но эмоциональность эта, во-первых, поставлена на службу черной идеологии (а чувствами спекулировать нехорошо), а во-вторых, страдает амнезией и аутизмом. Автор с легкостью не только забывает вот так прямо посреди романной дороги родоначальников рода Кунту и Белл, но и без должного внимания относится к их дальним потомкам.
К сказанному стоит добавить наконец, и то, что книга изрядно припозднилась с переводом на русский. Так уж получилось, и Хейли не виноват, что мы уже назубок выучили заповедь «помни» имя свое и наслушались про страдания черных рабов. Ничего нового к известному книга Хейли не добавляет. Если вы хотите получить от нее удовольствие, то вам придется оторвать большую часть тома – то есть, все то, что следует после высадки Кунты в качестве раба на священную землю дяди Сэма.
Открытка с видом на прошлое
Иган Д. Манхэттен-Бич/ Пер. с англ. И. Стам. - М.: АСТ: Corpus, 2020. - 544 с.
Все мы начинаем читать с книжек-картинок. А что если ими продолжить? Роман Дженнифер Иган как раз такая книжка-картинка для взрослых. Вместо работы художника –труд составителя глав и абзацев. Открытки Америки военных и предвоенных лет с поправкой на неувядающую тематику (женщина тоже человек, она трудилась и боролась).
О том, что тут у нас ретрокартинки красноречиво свидетельствует «эстетика подстаканников». Иган внимательно изучила что тогда носили, пили-ели, смотрели в кинотеатрах, под что танцевали и что напевали в тогдашней Америке. Не книга, энциклопедия быта.
Спрашивается, что плохого в знании эпохи? Ответ: нарочитость.
Если отвлечься от романа Иган, то можно вкратце заметить, что книжкам, посвященным истории, лучше бы передавать дух эпохи, чем ее материально-визуальное обличие. С вещами всегда легко попасть впросак. Кроме того, следует помнить, что в большинстве случаев, а с коммерческой литературой в особенности, это всегда наше прошлое. То есть не то, каким оно было, а то, каким мы его представляем. Прошлое как поп-миф, которое нам удобно воспринимать, которое будет эстетично выглядеть. Вот так обычно бывает.
В книге Иган историческая картина осложняется еще и желанием отыскать там «первенцев свободы», правда не революционно-демократической, а феминистской. Женщины участвуют в строительстве линкора! Женщина надевает водолазный костюм! Молодая девушка способна жить одна!
Сплошные большие шаги для человечества.
Конечно, так и было. И смешно не это, а то, как раздуваются авторские щеки. То, с какой помпой преподносится история Анны, загоревшейся желанием стать водолазом.
Но архаика в «Манхэттен-Бич» и впрямь ощутима. Прежде всего, в литературном плане. Как в старых книжках, писательница расстается с не нужными ей далее по сюжету персонажами без всякой пощады – труп и могильная плита. Еще несколько страниц назад он был значимой фигурой, а теперь он кормит червей на кладбище.
Кому как, а мне роман напомнил опусы времен сталинского соцреализма. Такой гангстерско-капиталистический симбиоз «Битвы в пути» и «Семьи Журбиных».
Но и это неверно. Скорее перед нами что-то вроде ретро-сериала от канала «Россия». Весь набор пошлостей: гангстеры и клубная жизнь, война, счастье в труде, таинственное исчезновение. И герои такие же картонные. Никакого интереса. Что там случится с юной Анной, лишенной плоти и крови куклой из театра Карабаса Барабаса? Да без разницы. Как там поживает ее папа Эдди или поразивший воображение Анны местный мафиозо Стайлз? Фиолетово. Вся эта троица действует, как на зарплате, уныло отрабатывая сценарий от Иган.
Не спасает книгу ни элемент таинственности и детектива (куда пропал Эдди?), который стали без меры добавлять во все американские и английские книжки, ни потуги на то, чтобы дать портрет сражающейся (это в Нью-Йорке-то!) Америки.
Книга собрана из штампов и картонных декораций, написана без особых эмоций и смысла (что уж тут говорить о сверхзадаче). Нет даже само собой напрашивающейся хрестоматийной истории взросления. Нет, одно слово – картинки.
Сергей Морозов