в течение многих веков. Нас вычеркнули из жизни. Нас не было для них. Мы перестали существовать. И вот.… Те, кто мог бы помочь нам в битве вдруг вновь вспоминают о нас. Предатели и трусы, бросившие нас на произвол судьбы, вернулись и появились в наших владениях. Люди Аркалана, Далламара и эльф из Эраниона. Зачем они здесь?»
«Говорят, что пришли сюда из-за легенды, - продолжил он более злобно. – Но кто из вас верит им? Еще привели с собой человека из Бактурии. А она ведь пала одной из первых. Боги! Да там уже при Нандоре честных людей не осталось!»
«Среди нас нет людей из Бактурии». – Заявил Келеборн, оскорблённый подозрениями сентарха.
«А вон тот, весь в черном, как ворон, с сокрытым от глаз лицом, кто такой?» - разъяренно прошипел Маурим.
Келеборн с людьми аж вздрогнул от его вопроса и заволновался. Их всеобщее замешательство не ускользнуло от внимательного взгляда старого коршуна.
«Меня зовут Сомбриэль, - негромко проговорил нандорианец. – Я веду свой род от Кхарадора, сына Нандора. Отцом моим был Этернан, а дедом – Уруматар. Сюда я пришел, покорив горы Роллоса. А целью моей было обретение новых владений и подданных».
После его слов в тронном зале воцарилось зловещее молчание. Сентарх Маурим, потрясенный беспримерной дерзостью пришельца, хлопал глазами и с открытым ртом поворачивался то к одному своему родичу, то к другому. Он будто бы искал слова, чтобы выразить свое возмущение, но не находил их. Остальные эльфы Нандорлина пребывали в подобном смятении и изумленно смотрели на чужеземца, только что подписавшего себе смертный приговор.
«Что, - протянул очухавшийся сентарх. – Что ты сейчас сказал?»
«Я сказал то, что сказал, - ответил Сомбриэль и прибавил: - Это именно то, что ты услышал».
218