Я выделяю две крайности в отношении людей к врагам, обидчикам, недоброжелателям.
Одна крайность — это пассивное поведение в конфликтной ситуации. Покорность событиям, смирение. Фактически — покорность врагу. С этим я ассоциирую поговорку: «Дешева обида на Руси». Для меня она означает, что человек, не противостоящий злу, — потакает ему. И обидчик приходит к выводу, что он может обидеть ещё раз. И ещё, и ещё… И других людей — тоже. И ничего ему за это не будет. И кто-то другой, наблюдая, тоже делает вывод, что и он может так поступать с людьми — и ничего ему за это не будет.
Эту пассивность часто оправдывают красивым словом «прощение». «Бог им судья, Бог их накажет, а я выше этого», — так оправдывают собственную слабость, бессилие дать сдачи, совершить возмездие.
Другая крайность — это жестокость, безжалостность, мстительность. Действия, продиктованные гневом, ненавистью (которые, в свою очередь, могут вырасти из чего угодно — не только от обиды на чужую агрессию, но и в качестве первичной агрессии: от собственных жадности, зависти, ревности и так далее).
Одному политическому деятелю приписывают фразу: «Раздавить врага — это наслаждение». Неуважение к личности врага. Нечуткость к тому человеческому, доброму, что в нём есть. И к тому достойному, что он, возможно, совершил. Если бороться — то уж растоптать врага, как вошь. Если спорить, доказывать неправоту, изобличать ошибку — то уж затроллить оппонента до полной потери лица…
Если человек борется со злом, испытывая злость на эмоциональном уровне, — он сам становится новым злом. Убив дракона, ты сам превращаешься в дракона — если вспомнить сказку Евгения Шварца.
Я стараюсь лучше понять золотую середину. Основными ориентирами мне служат следующие фигуры речи:
- наказывать от головы, а не от сердца
- победить не врага, а вражду
- ты хочешь быть прав или счастлив?
- возлюби своего врага
Золотая середина — это сочетание силы и великодушия. Этакий сказочный богатырь — он добрый, потому что сильный. У него нет недостатка чего-то — нет голода, неудовлетворённости, неотмщённой обиды и озлобленности. Наоборот — у него есть избыток. И вместо стремления отобрать — возникает желание поделиться. Поэтому он может любить, покровительствовать, брать ответственность за других.
Умение защититься. Умение атаковать, адекватно и соразмерно отомстить, наказать — если того требуют ситуация, совесть и чувство справедливости. Но при этом — постоянная сверка с внутренним этическим компасом, с чувством меры и грации. Не включается ли внутренний садист? Не переходит ли возмездие в самоутверждение, а победа — в злорадство?
Когда-то меня очень впечатлил и тронул рассказ про пожилого полицейского инструктора в Японии, который обучал молодых сослуживцев приёмам нетравмирующего боя. Приёмам, которые позволяют нейтрализовать противника, не причиняя ему боли. Вот это — настоящий гуманизм. Гуманизм сильных.
«Ребёнка можно наказывать, но нельзя унижать», — гласит заповедь педагога Макаренко. Если максимально расширить эту мысль, то я бы сказал так — иногда, увы, бывает нужно даже убить другого человека, но никогда-никогда-никогда его нельзя ненавидеть.
И это не холодная позиция «ничего личного» — нет! Наоборот, это очень даже личное отношение к врагу — тёплое, любящее и сострадающее отношение. Забота не только о победе над врагом, но и о самом враге. Забота о «спасении его души», если угодно. Предоставление ему возможности исправиться, реабилитироваться. И разрешение тех проблем, тех причин конфликта, которые сделали его твоим врагом.
Зачем это нужно? Да потому что враг — это тоже человек, часть единого глобального организма человечества. И если я достаточно умён, чтобы осознавать, что я так или иначе связан со всеми другими людьми, и достаточно силён, чтобы в той или иной мере брать на себя ответственность за всех других людей, — то и к врагу я буду относиться как к одному из своих братьев.