Фельдфебель Отто Ритцель посмотрел на свои руки. Они были черными, как будто он всю ночь разгружал уголь. Прямо как тогда – в далеком 1936 году в Баварии, когда он юный студент, полный юношеского максимализма, разгружал по ночам вагоны, чтобы хоть немного заработать. В те далекие дни руки тоже плохо отмывались, грязь въедалась в кожу и Отто постоянно испытывал чувство неловкости перед хорошенькими студентками, с которыми ему доводилось общаться.
Ритцель задумался. Сейчас он бы все отдал, чтобы вернуться в то беззаботное время. Тогда он считал, что жизнь очень трудна. Денег постоянно не хватало, поэтому приходилось подрабатывать в ночное время на разгрузке. Молодой студент едва сводил концы с концами, считал, что живет очень бедно и часто себя жалел. Если бы он только знал, что ждет его всего через каких-то несколько лет!
Эта проклятая русская зима не закончится никогда. Отто забыл, когда ему было тепло в последний раз. Не согревало ничего. Он уже практически смирился с мыслью, что из этого окопа он уже никогда не вылезет. Находясь в нем уже месяц, было сложно верить в радужные перспективы и надеяться на что – то хорошее. Русские не хотели сдаваться и Ритцель не понимал их логики. Сталинград уже практически находился в руках вермахта и у противника оставался лишь небольшой клочок земли на берегу Волги. Исход битвы был предрешен, а они все не сдавались. Да что они так прицепились к этому городу? Советский Союз же такой огромный! Сколько городов они уже сдали! Ну подумаешь одним меньше, одним больше!
Так нет же, эти проклятые красные дьяволы вгрызались в каждый кусок земли, бились даже не за каждый дом, а за каждую квартиру. Отто был в отчаянии. Уже не хотелось ничего. Даже ощущение скорой победы не приносило радости. Он чувствовал безразличие. Еще пару недель назад мечтой всей его жизни было выбраться из поганого окопа. Выбраться куда угодно – даже в плен. Главное попасть в тепло и согреться. Сейчас же он не думал об этом. Каждый день начинался одинаково. Они отбивали атаки русских, несли большие потери, сами убивали множество врагов и к вечеру все успокаивалось. Ритцель оставался один на один с морозом.
Один только их лейтенант продолжал излучать оптимизм. Фельдфебель не знал, как ему это удавалось. Он на войне с первого дня и только сейчас привык убивать, а лейтенант был новобранцем, прибыл в Сталинград 2 месяца назад и уже убил больше людей, чем Отто. Это было связано с тем, что офицер не гнушался никакими моральными принципами. Молодой юнец 22-х лет отроду, у которого еще не начали толком расти усы. Но энергии в нем было хоть отбавляй. Отто сам лично видел, как тот расстреливал пленных, да и не только их. В роте все знали, что в конце октября лейтенант повесил целую семью, обвинив её в сотрудничестве с партизанами. Ну какие партизаны в Сталинграде? В этом городе так можно было назвать всех. Казалось, что даже деревья воевали. От каждого камня и столба веяло смертью.
Но Отто уже давно ничего не испытывал ‐ ни страха, ни угрызений совести. Он видел много несправедливости и военных преступлений, но утешал себя мыслью, что так надо. Ведь война же. Потом он сидел с этими людьми в одном окопе, ел из одной миски и не считал их преступниками. Он не испытывал ничего…
Фельдфебель Отто Ритцель закутался плотнее в шинель и закрыл глаза. Нужно было поспать, но сделать это на морозе было очень трудно. Холод пронизывал до костей. Завтра будет новый день и, возможно, его убьют. Будет ли это избавлением? Пожалуй, да. А может и не убьют. И тогда что дальше? Плевать. Отто было все равно.