День был жарким. Словно старый, ленивый пёс, дачи почти не подавали признаков жизни, только изредка сонно ворочаясь с боку на бок, да и то лишь за тем, чтобы немедленно задремать ещё глубже и слаще. Лишь бабочки неутомимо порхали над душными садами, да стрижи весело сновали в небе, пикируя к крышам домов и наполняя воздух упругим шорохом и свистом.
На закате жар спал и когда в небе проявились первые звёзды, участки стали оживать ожили. Люди принялись сновать по своим огородам, в воздухе запахло сильно припозднившимся шашлыком, а кое-где зазвучала музыка. На утопающие в зелени переулки вышли озорно шушукающиеся парочки, а следом, на охоту выскользнули разномастные коты, что целый день беспечно нежились на прогретых солнцем верандах.
Самовар как раз поспел, когда из окна высунулась мамина голова.
- Как успехи? – спросил папа, набивая чайник мятой и смородиновым листом. – Далеко продвинулась?
- Далеко... - выдохнула мама, потягиваясь и разминая затёкшую шею. - Да только конца всё равно не видно...
- Ничего. Ты справишься, - сказал папа и принялся насвистывать весёлый марш. – Ты всегда успеваешь.
У него самого дела сегодня шли превосходно, и оттого он был весел и благодушен.
- Будешь ужинать?
- Пожалуй, уже нет, - ответила мама. - Съем только немного фруктов. А ты я вижу, сегодня преуспел. Много написал?
- Две дневные нормы! – гордо улыбнулся папа. – И мог бы больше, но решил остановиться, чтобы завтра было легче начать. Идём на кухню. Чай готов. И ещё одна история тоже...
- Сегодня тебе не удастся меня запугать, – заранее храбрилась мама. – Даже не надейся. А о чём история? Опять про какие-то далёкие места?
- О, вовсе нет, - ответил папа, усаживаясь в своё любимое кресло. – Эта история про дачи. Про наши дачи. Точнее я - про соседнее садовое товарищество, то, что вклинивается в болота у Старых озёр.
- В них такая жуткая, чёрная вода, – поёжилась мама. – Мне всё время кажется, что кто-то смотрит на меня со дна...
- И мне, - признался папа. – Поэтому я ныряю сразу, не раздумывая, а иначе никогда не наберёшься храбрости. Но мы отвлекаемся. История не про озёра. О них я расскажу как-нибудь в другой раз... А сегодня, я поведаю тебе о другом событии, которое случилось без малого 30 лет назад, когда на земле с боем отвоёванных у болот, стали появляться первые домики...
- Нас тут ещё не было в то время, - заметила мама.
- Совершенно верно, - согласился папа, - но ты же знаешь, как я люблю поболтать со старожилами о том, о сём, так что я отлично знаю историю этих заповедных и загадочных мест.
Папа взял со стола чашку чая, сделал вдумчивый глоток и продолжил:
- Итак. В те далёкие, счастливые времена, участки было не узнать. Едва расчищенные от коряг и осоки, уже чистые, но всё ещё хранящие в себе первобытную дикость нетронутой земли, они походили на грубые и примитивные делянки, которые когда то давно сооружали наши предки. Заборов почти не было, а если и были, то состояли по большей части из простой бечёвки, натянутой по периметру участка, чтобы отметить его края, так что все были как на ладони, и каждый мог видеть, чем занят другой. Кое-где уже высились остовы домов, но за дощатыми стенами и заколоченными окнами была пустота, хотя и такое жилище почиталось за счастье, так как у него была крыша, спасавшая от непогоды (но не от миллионов голодных комаров...) Стоит ли говорить, что телевизоров ни у кого не было и в помине, так что после захода солнца, когда все работы были закончены, люди наскоро мылись, ужинали и отправлялись на прогулку по тёмным улицам, так как электричество к участкам ещё не подвели. Чтобы не сбиться с дороги в кромешной тьме, многие брали с собой фонари, а так как купить батарейки быстро отсыревали, главным источником света были старые керосиновые лампы. От них улицы наполнялись неясными, колеблющимися тенями и острым запахом керосина и раскалённого метала. Повстречав кого-то, люди поднимали лампы над головами, приглядываясь к встречным, а затем, обменивались приветствиями, начинали неспешную беседу, не забывая ежесекундно обмахиваться свежими ивовыми ветками, отгоняя бесчинствующих комаров. Шутили, что Шатурские комары могут запросто унести крупную собаку, и оттого, по всей Мешёре, псов сажали на ночь на толстенную цепь, конец которой, на всякий случай, никогда не крепиться к дому...
Папа слабо улыбнулся, но затем, его лицо стало сосредоточенно-тревожным.
- Дети гуляли по вечерам наравне со взрослыми. Даже малыши двух-трёх лет отроду отважно вышагивали по тёмным улицам держась за руку отцов и матерей, что же до ребят постарше, то они до последнего играли в прятки, салки и просто дурачились, хохоча, завывая и пугая друг дружку. На участках не было чужих, и никому и в голову не могла прийти мысль, что на ночных улицах полных гуляющих людей с кем-то из детей может приключиться беда. Впрочем, надо отдать должное, даже самые рисковые и озорные ребята не решались сходить с переулков в окружающий дорогу густой кустарник, а о том, чтобы отправиться ночью на болота не могло быть и речи. Первозданная красота окружавшей дачи природы, столь привлекательная днём, с наступлением сумерек преображалась. Выползающая из древних урочищ тьма затапливала лес, вплотную придвигаясь к домам. Её немигающий взгляд недвусмысленно предупреждала всех сорвиголов, что не стоит шутить с ней в часы, когда болота просыпаются от дневного сна и жуткие тени начинают оживать меж гнилых коряг...
Папа допил чай и отставил пустую чашку. Его глаза блестели под стёклами очков, и маме показалось, что в них появилось нечто хищное, точно на кресле сидел огромный кот. Она поёжилась.
- В один из таких вечеров, - продолжал папа, тихим, ровным голосом, лишённым всяческого выражения и оттого-то особенно жутким, - Ольга и Лена, две подружки-соседки, как обычно, вместе со своими родителями, отправились побродить по окрестным переулкам. Вальяжно вышагивая по песчаным дорожкам, оба семейства направились на главную улицу, где вскоре повстречали старых знакомых и принялись обсуждать грядущую электрификацию дач и установку новой водонапорной башни. Девочкам было неинтересно слушать разговоры взрослых, к тому же, знакомые мальчишки уже не раз подбегали к ним и звали играть, так что при первой же удобной возможности подруги отошли в сторону от своих родственников и растаяли в душной темноте июльской ночи. Спустя пару минут они уже уговорились играть с мальчишками в прятки и, хихикая, прятались под нависшими над дорогой ивовыми кустами. В укрытие было ещё темнее, чем на улице, так что девочки не видели только силуэты друг-дружки.
Они просидели так несколько минут, после чего, непоседливая Лена не выдержала и решила выбраться наружу.
- Ты куда? – зашипела Ольга. – Они же тебя сцапают?
- Я только посмотрю где они, - ответила подруга. – Я мигом! Если они у водокачки, то мы можем незаметно проскользнуть мимо и добежать до «дома». Тогда мы выиграли!
- Ну, ладно, – неуверенно согласилась Ольга. – Только возвращайся скорей!
- Хорошо, - ответила Лена.
Она тихо выбралась из-под ветвей и всё стихло. Только тут Ольга поняла, что ей страшно. Дорога была пустынна и, несмотря на доносящиеся до неё голоса взрослых, она чувствовала, что эта пустота таит в себе опасность. Ей показалось, что какие-то угловатые тени пронеслись мимо неё, а затем, точно почуяв её присутствие за тонкой преградой из листьев, вернулись и приблизились вплотную. От ужаса у неё сжалось сердце, и в горле образовался ком, но тени так же внезапно растаяли, и она поняла, что то были только лишь её фантазии. Но не успела она отдышаться, как за её спиной, прямо за неглубокой канавой, что отделяла переулок от низкого, сорного леса, густо заросшего уродливыми осинами и дикой малиной, отчётливо хрустнула тонкая ветка, а после, будто бы зашелестел сухой валежник... У Ольги душа ушла в пятки. Ей тут же представилось, что какое-то ужасное существо подбирается к ней сзади, чтобы утащить в трясину. Она уже готова была выпорхнуть из своего убежища, когда услышала чьи-то легкие шаги и на всякий случай затаилась, вспомнив, что они всё ещё играют в прятки и её могут заметить. Шаги приблизились, а потом, кто-то проворный нырнул в её укрытие и притаился рядом.
- Лен, это ты?.. – настороженно прошептала Ольга.
Тень кивнула. У девочки отлегло от сердца. Надо же было быть такой трусихой?!
- Ты чего так долго? – забросала она вопросами подругу. – Где они? Можно идти?
Но Лена вновь промолчала и приложила холодный палец к губам подруги, призывая её хранить молчание.
«Наверное, они совсем рядом, – решила Ольга, глубже отползая в кусты. – Только бы они не заметили... Ненавижу «водить» в темноте...»
Все её страхи улетучились, и её вновь занимала только игра. Они посидели так пару минут, а потом, Лена поднялась и молча потянула за собой Ольгу.
- Куда мы? – удивилась девочка, но подруга вновь приложила палец к её губам и настойчиво потянула Ольгу за руку.
Девочка пожала плечами, удивляясь странному поведению своей обычно разговорчивой подруги, но последовала за ней. Они выбрались из под ветвей, прокрались по дороге несколько пару десятков метром, а затем, Лена неожиданно свернула в лес, и быстро зашагала по узкой тропинке. Тут Ольгу озарило.
«Ну, конечно же! – едва не расхохоталась она. - Ленка хочет добраться до «домика» через лес! Конечно, это против правил, но мальчишки тоже всё время жульничают... Так мы точно победим, только вот...»
Ольга огляделась по сторонам и поёжилась.
«И как ей не страшно идти по лесу?.. Тут так темно и жутко... Бррр... Ни за чтобы бы не пошла сюда одна...»
Но вслух Ольга ничего этого не сказала, и продолжала двигаться за подругой, которая продолжала уверенно вышагивать впереди. Они шли всё прямо и прямо, в самую глубь леса и Ольге снова стало страшно. Им давно уже нужно было сворачивать направо, чтобы выбраться на соседний переулок, где стоял старый сарай – «Дом», добравшись до которого незаметно для «водящего» можно было выиграть игру. Однако Лена, казалось, не проявляла ни малейшего признака волнения, так что девочка, чтобы не прослыть трусихой, предпочла промолчать. Но вскоре, Ольге стало казаться, что за ними кто-то идёт...
- Постой, – прохрипела она внезапно пересохшим ртом. – Лена, стой! Мы не туда идём! Нам нужно назад!
Но подруга точно не услышала её. Она отпустила руку Ольги и зашагала ещё быстрей. Боясь отстать и остаться одной в кромешной тьме, она почти бежала следом, жалобно умоляя Лену остановиться:
- Подожди! – всхлипывала она, задыхаясь от быстрой ходьбы и ужаса. – Стой! Лена, стой! Хватит! Я больше не играю! Стой! Прошу тебя! Мне страшно! – но подруга уже бежала, да так быстро, так быстро, точно ноги её не касались земли...
Через несколько минут такой гонки, выбившаяся из сил Ольга споткнулась о корень и упала, а когда вскочила на ноги, то обнаружила, что она стоит в одиночестве среди ночного мрака, а её подруги и след простыл. Ни думая ни о чём уже не думая, ведомая одним лишь страхом, девочка круто повернулась и бросилась обратно, но, не пробежав и сотни метров с ужасом поняла, что под ногами у неё хлюпает вода, а впереди простирается редкий, заболоченный лес... Она кинулась в другую сторону, но и там была топь...
Ольга вновь повернулась и... вскрикнула от испуга: путь её преграждает невысокая, немного сутулая фигура, в которой она не сразу узнала свою подругу...
- Лена, - прошептала она, медленно приближаясь к ней и чувствуя, как холодеет её сердце. – Это... ты?.. Хватит пугать меня!.. Слышишь?! Хватит! Лена?..
Девочка сделала ещё несколько шагов, но в этот момент призрак поднял свою голову и явил Ольге свой лик...
Дикий, отчаянный, протяжный вопль ужаса прокатился по лесу, и на мгновенье на переулках воцарилась мёртвая тишина, после чего, все собаки в округе залились яростным лаем, а десятки голосов загомонили, закричали и наполнили лес шумом и светом фонарей. Со всех сторон люди хлынули на помощь попавшему в беду ребёнку и первым, вопя нечто-то несуразное, бежал отец Ольги. Раздирая в кровь лица и руки, проваливаясь в ямы и продираясь сквозь кусты, они мчались на крик, который звенел похоронным набатом в горячем и влажном как свежая кровь ночном воздухе.
На секунду он прервался, точно девочку сбили с ног и попытались заткнуть рот, но потом, Ольга закричала снова.
- Помогите! Помогите! МАМОЧКА, ПОМОГИ!!! – отчаянно гудел лес, и жуткое эхо вторило ему. – Нет! Нет! НЕТ!
Люди метались по кустам, всем казалось, что девочка совсем близко, но никто не мог её найти. Меж тем, Ольга теперь кричала так, будто сами двери ада разверзлись пред её взором. Волосы встали дыбом на голове искавших её мужчин.
- А-а-а-а-а!!! А-А-А-А-А!!! НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!
Обезумевший от горя отец точно демон рыскал по кустам, силясь найти своего ребёнка, но всё было тщетно. Неожиданно, крик перешёл в пронзительный, захлёбывающийся визг, а затем - в хриплый, угасающий клёкот. Потом затих и он. С ним смолк и собачий лай. Взвыв точно раненный зверь, отец Ольги повалился на землю и беззвучно зарыдал, сотрясаясь всем телом. Пронзительная, звонкая, хрустальная чистоты тишина застыла над оцепеневшим ночным лесом и помертвевшими дачами.
Поиски не прекращались ни на секунду до самого утра. Перепуганная и заплаканная Лена, в который раз показывала место, где она ненадолго оставила свою подругу, а по возвращению, не нашла. Лес прочёсывали с собаками вдоль и поперёк. Десятки фонарей и самодельных факелов мелькали в потёмках, отражаясь в стылой болотной воде, выхватывая из темноты бледные, ободранные и перепачканные лица. С рассветом, к поискам присоединились ещё больше жителей, но, несмотря на все усилия, тело девочки нашли только ближе к полудню, точно до этого, она была не видна для человеческих глаз.
Она лежала ничком, в двадцати метрах от своего переулка и в двух шагах от тропинки, и никто не мог понять, как можно было не заметить её раньше. На её бледном, измождённом, резко постаревшем лице застыла гримаса нестерпимого ужаса, а на шее и груди темнели огромные синяки.
Убийцу так и не нашли. По всей видимости, им был кто-то из своих. По крайней мере, так говорили, и это было похоже на правду. Также, никто так и не мог объяснить, почему десятки рыщущих неподалёку мужчин так и не смогли прийти ей на помощь, хотя некоторые из участников той жуткой экспедиции в один голос утверждали, что порой слышали её крик буквально у себя под ногами. Быть может, виной тому было лживое болотное эхо, а быть может, нечто другое, что оживает ночами и выползает из липкого мрака на поросшие седым мхом кочки, чтобы подставить своё уродливое тело свету далёких, равнодушных звёзд. Кто знает... Кто знает...
Мамины глаза были полны слёз.
- Я запрещаю тебе рассказывать такие истории... Ты слышишь меня!? Запрещаю...
Папа хотел что-то возразить, но осёкся. Вместо этого он встал и обнял маму. Они простояли несколько минут в тишине.
- Пойдём спать, - мягко сказала он, наконец.
- Да, пойдём, - чуть слышно отозвалась мама.
Они вышли в тёмный, душистый сад и медленно побрели к дому.
- Это ведь всё неправда, да? - сказала мама, сжав в темноте его руку. – Скажи, что это неправда. Что это всё твои дурацкие выдумки.
- Это всё мои дурацкие выдумки, – ответил папа, целуя её в волосы.
- Тут ведь никто не пропадал, – спросила мама. – Никто?
- Никто, - эхом ответил папа. Он знал, что на свете есть вещи, о которых ночами лучше молчать...