Liona Boyd (b. 1949) — канадская гитаристка, родившаяся в Лондоне, была одной из самых популярных фигур в международной классической гитаре с середины 70-х годов и до конца тысячелетия.
Она стала музыкальной иконой в Канаде (обладателем пяти наград «Juno Awards»), объездила весь мир, сыграв для мировых лидеров, от королевы Елизаветы до Фиделя Кастро, часто появлялась на американском телевидении, записала много хорошо принятых альбомов и жила в комфортной обстановке в Беверли-Хиллз — всё до тех пор, пока её карьера не оказалась внезапно и необъяснимо поставленной под угрозу в 2002 году.
Она не знала (в тот момент), что у неё развилась «музыкантская» фокальная дистония, которая поразила средний палец её правой руки и, таким образом, больше не позволяла ей исполнять сложные произведения, подорвав её карьеру.
Ниже — выдержки из телефонного интервью, в котором Boyd рассказывает о взлётах и падениях своего долгого путешествия. В отличие от David Leisner, который утверждает, что полностью оправился от своего недуга, Boyd не «вылечилась». Но она успешно заново изобрела себя как певицу и автора песен, которая до сих пор играет и некоторые классические произведения.
В наши дни она делит своё время между проживанием в Торонто и, зимой — в Палм-Бич, штат Флорида. В 2017 году она выпустила альбом оригинальных песен «No Remedy for Love», а также второй том своей автобиографии, который частично посвящён ее борьбе с фокальной дистонией, теме, на которую она смело выступала в последние годы.
От первого лица
У меня не было никакой боли. Я не потеряла никаких ощущений. Первым проявлением было то, что мое тремоло, которое всегда было очень гладким, начало становиться неровным. Это была моя любимая техника - я любила манипулировать динамикой и ритмом, и я стала этим известна.
Лауриндо Алмейда сказал, что у меня «лучшее тремоло в бизнесе». Потом арпеджио стало неровным, поэтому пьесы, похожие на романс Гомеса, стали невозможными — средний палец жил своей жизнью.
Я была в длительном туре и боролась каждую ночь. Я постоянно смотрела в зеркало, пытаясь понять: «Что я делаю не так? Может, неправильно подпилены ногти?» Для меня это было полной загадкой, и я иногда плакала ночью в гостиничных номерах.
Сначала NIH (National Institute of Health, Национальный институт здравоохранения) полагал, что фокальная дистония — неврологическое заболевание, что было совершенно неверной формулировкой.
Это не влияет ни на что другое, кроме очень специфических повторяющихся движений, которые для меня включали средний палец. Я думала, что с моей рукой что-то не так, как будто мои пальцы срастались! Но это находится в мозгу, и вызвано повторяющимися движениями пальцев при «переигрывании» на инструменте.
Со временем конкретные схемы аппликатуры в мозге могут «запутаться» или «испачкаться». Ирония судьбы: последний классический концерт, который я дала в тот период (в начале 2003 года), был для отдела исследований мозга в Калифорнийском университете, но никто, включая меня, не знал, что у меня была фокальная дистония. С этого момента я прекратила выступать.
В Scripps Institute в Ла-Хойя, Калифорния, провели несколько тестов, которые определили, что у меня не было неврологического повреждения, и на самом деле они были первыми, кто диагностировал это как специфическую фокальную дистонию, которую также иногда называют «фокальной дистонией музыкантов» (Musician’s Focal Dystonia).
Конечно, я не хотела верить, что слишком много игры на гитаре может быть вредным. Я думала, что, может быть, была какая-то «неосознанная» причина — например, я разорвала свой брак, потому что мой муж всегда немного завидовал моей гитаре, не очень-то её понимал. Когда у меня начались проблемы, он полагал, что я просто могу рисовать!
В NIH знали, что это было вызвано чрезмерной практикой, и подумали, что решением может быть ботокс — он временно парализует мышцы, ваши пальцы становятся слабыми, а затем, когда сила возвращается, вы переобучаете свои мышцы. Но в NIH признавали, что у них никогда не было существенного успеха с гитаристами, и я думаю, что это была плохая идея. Я ходила туда четыре раза, мне вводили ботокс, и это не сработало. Они также делали мне несколько шин — я помню, как часами работала с ними, пытаясь заставить свои пальцы вести себя хорошо. Это было очень трудно.
Затем я перепробовала все дикие, сумасшедшие вещи: рольфинг, гипнотерапию, иглоукалывание, «alexander technique», посетила знахаря, который танцевал по кругу и плюнул в меня, утверждая, что это улучшит мою энергию. Около месяца я занималась саентологией в «Celebrity Centre» в Голливуде. Я встретила там Тома Круза, который сказал: «Мы можем вылечить тебя!» Но, кроме уплаты 2000 долларов, не произошло ничего. Я потратила целое состояние на разных терапевтов, летая по всей стране и консультируясь с разными людьми.
Жизнь после
Я до сих пор не «оправилась» от этого. Я немного поправилась, расслабив правую руку. Доктор Joaquin Farias, мировой эксперт по фокальной дистонии, сказал, что для того, чтобы действительно вернуть мою прежнюю технику, мне нужно каждый день садиться и сознательно переучивать пальцы в течение длительного периода. Проблема в том, что я так увлечена новой главой в своей карьере (как певица и автор песен), что у меня всегда есть текущие проекты. Кроме того, я активная личность, у меня личная жизнь в двух странах, поэтому у меня не хватило времени, чтобы полностью посвятить себя этому.
Я перестала выступать на несколько лет, затем некоторое время играла с плектром и стала певцом-автором песен, который фактически был во мне с самого детства — я всегда писала стихи и рассказы. Я даже некоторое время писала песни кантри. Но я никогда не думала, что запою. Я обнаружила, что у меня есть голос, и мне действительно нравится петь. Хотя, никто не ожидает, что я буду Селин Дион! Мне повезло, что я могу заниматься чем-то еще, кроме того, что я всё ещё играю на классической гитаре, и это всегда будет моей большой любовью.
Я исполняю некоторые классические пьесы, но играю более расслабленной техникой, и это изменило мой репертуар. Я играю некоторые из простых пьес, например «Gymnopédie» Эрика Сати, и могу справиться с несколькими маленькими пьесами Тарреги, однако, не могу сыграть Чакону Баха. Арпеджио всё ещё не такое гладкое, как раньше, я усиленно использую большой палец, и тремоло всё ещё ускользает от меня, что расстраивает. Но, честно говоря, у меня нет особого желания играть свой прежний репертуар, потому что я делала это много лет.
Я ужасно сочувствую многим музыкантом, и есть тысячи людей, которые борются с фокальной дистонией, часто боясь, что они не смогут содержать себя и свои семьи, и которые поэтому молчат о своем состоянии. После того, как я решила выйти «из шкафа», я почувствовала, что у меня есть задача предупредить об этом других музыкантов.
Это тяжело. Это эмоционально. Вы чувствуете себя отчаянно. Мы все так любим гитару или любой другой инструмент, на котором играем, что мысль о том, что этого больше нет в нашей жизни, разрушительна. Я знаю, что мне повезло изобрести себя заново, и я действительно люблю то, что я делаю сейчас. Это похоже на новую жизнь.
По материалам статьи (англ.).
Профессиональные заболевания гитаристов: «переигранные» руки
