30 января 1945 года торпедной атакой советской подводной лодки С-13 под командованием Александра Маринеско был потоплен "Вильгельм Густлофф".
"Вильгельм Густлофф"
Этот военно-транспортный корабль Кригсмарине участвовал в операции по эвакуации из Восточной Пруссии, где немецкий фронт под ударами Красной Армии был готов рухнуть с часу на час. К эвакуации были подключены все суда и корабли, какие только могла на тот момент выставить Германия. В том числе - и "Густлофф", изначально для этого не предназначенный. Это исходно было пассажирское судно (круизный лайнер), с началом войны вооружённое (две зенитные установки) и поставленное в строй. Использовалось как плавучая казарма, учебное судно и военный транспорт.
На "Густлоффе" находилось около 10 с половиной тысяч человек. Следует понимать, что в основном это были эвакуируемые гражданские беженцы, в том числе около 3 тысяч детей - что, конечно же, очень печально. Точной информации о числе пассажиров не сохранилось: погрузка шла довольно беспорядочная (то есть их могло быть и больше). Кроме того, на борту были 162 раненых солдата, больше 350 женщин-военнослужащих вспомогательного морского корпуса... И - почти тысяча курсантов-подводников. Их хватило бы для комплектования экипажей 70 (!) подводных лодок. Почти все они погибли.
До конца войны Кригсмарине уже не могли компенсировать понесённый тогда ущерб: капитан Маринеско был объявлен личным врагом Гитлера. Впрочем, его это не остановило: уже 10 февраля того же года был потоплен "Генерал Штойбен", вспомогательный крейсер, участвовавший в той же эвакуации...
Александр Маринеско
Александр Маринеско - самый результативный подводный охотник советского ВМФ: атака была проведена идеально - благо, немцы сами подставлялись, идя прямым курсом и при полном освещении. "С-13" была достаточно старой лодкой, из четырёх торпедных аппаратов сработали только три. Но все три выпущенные торпеды попали в цель: "Густлофф" ушёл под воду примерно за час. На торпедах были надписи: "За Родину!", "За советский народ!" и "За Ленинград!" Решила дело последняя, поразившая машинное отделение.
Маринеско за этот успех должен был получить Героя. Но...
Человек - существо многогранное. Помимо феноменально результативной охоты, капитан Маринеско был славен своими загулами и прочими нарушениями воинской дисциплины - и это в военное время. Так что...
В общем, Героя ему не дали - только орден Красного Знамени. И после войны уволили с понижением в звании. Но, учитывая привходящие обстоятельства, могло быть хуже.
Метки: #хэ-ежедневник , #армия , #подвиги, #военно-морской флот , #великая отечественная война , #вторая мировая война , #александр маринеско , #корабли , #ссср , #история ссср
Впрочем, Звезда Героя ему таки была присуждена - позже, уже посмертно, когда обстоятельства жизни этого колоритного человека подзабылись... Разжалование тоже отменили - после выхода Маринеско на пенсию (её размер зависел от звания и "чистоты" личного дела).
Оценки
Да, разумеется, беженцев-некомбатантов жалко. Однако иногда встречающиеся утверждения, что "Густлофф" атаковать было нельзя - полная ерунда.
Любой корабль, на котором установлено вооружение, считается военным. Тем более - идущий с боевым охранением. Тем более - не маркированный как госпитальное судно. То есть это была совершенно законная цель. То, что он при этом - будучи военным кораблём - имел на борту гражданских, это вопрос к руководству Кригсмарине. Если, к примеру, в бомбардировщик, помимо пилотов, посадить гражданское лицо, он от этого бомбардировщиком в меньшей степени не станет.
В оценке потопления "Густлоффа" осмысленным выглядит только оспаривание фактического ущерба, нанесённого обороноспособности Германии. Во-первых, курсанты - это ещё не подводники, а на дворе был уже 45-й. Во-вторых, развитие советского наступления шло вне зависимости от борьбы на море: СССР и Германия находились на одном континенте, не было морских коммуникаций, которые эти подводники могли бы перерезать.
Но, во-первых, в экстренной ситуации доучить бы их всё же, думается, успели бы. Во-вторых - да, до войны у СССР, в общем, не было океанских коммуникаций, которым можно было бы угрожать. Но вот с момента начала поставок по ленд-лизу они появились! И, в любом случае, морские коммуникации были важны для Объединённых Наций (блока "Союзники") как целого: англо-американские контингенты в Континентальной Европе критически от них зависели. Несмотря на все послевоенные события, на тот момент мы были братьями по оружию. Иногда почти уже не верится, но так было...
PS: Выжило, по разным подсчётам, от 1200 до 2500 плывших на "Густлоффе". Могло бы быть куда больше, но вмешался немецкий "орднунг": по инструкции было положено в такой ситуации НЕМЕДЛЕННО закрыть все переборки, по возможности изолировав повреждённые отсеки - даже если это приведёт к гибели находящихся там людей. Так и было сделано... - и в результате погибла та часть команды корабля, которая должна была заниматься спуском на воду шлюпок.
Людей, оставшихся на палубе, было достаточно для этой работы, но они не знали, как это делается, особенно в условиях обледенения палубы (январь был, температура минус 18) и нарастающего крена. Учитывая обстоятельства, выжило довольно много пассажиров.
PPS: Немецкий писатель Гюнтер Грасс, нобелевский лауреат политературе (1999 г.) - и бывший доброволец Ваффен-СС, в романе "Траектория краба" рассказывает о потоплении "Вильгельма Густлоффа" и связанных с этим событиях. При этом, хотя он, вроде бы, от исторической правды формально не отклоняется, образ Маринеско у него обрисован чернейшими красками, причём акцент делается на послевоенное его "преследование". Из чего у читателей складывается ошибочный вывод, что в СССР не считали правильным потопление "Густлоффа".
Разумеется, это полная ерунда. Будь на месте Маринеско любой другой подводник, даже не пивший ничего, кроме кефира и в жизни не притрагивавшийся к картам, он точно так же не задумываясь провёл бы атаку: это была его служебная обязанность.
Собственно, таких инцидентов - гибель большого числа гражданских, оказавшихся на военном корабле - было несколько, крупнейшим из них стала гибель "Гойи" 16 апреля 1945-го. На войне, как на войне.