Бороться с законодательством бессмысленно. Оно – принимается. Не оглядываясь на эту борьбу, и даже на аргументацию.
Почему законы принимают без объяснений – нам (обществу), и наших обсуждений – так мы за власть и не голосуем – потому мы власти и не нужны. Это, как будто – четкий сигнал.
Может законы обсуждают специалисты? Обсуждают - рынок спецов нынче широк, и если нужно отрезать, например, от заповедника кусок ради курорта, на который никто не поедет – выбирается соответствующий специалист. Он все и обоснует.
Обсуждают законы и чиновники, которые тоже видят будущий документ. Но они уже в курсе какое заключение выдать, чтобы угодить. Если (неожиданно) чиновник не хочет угождать - есть регламенты, дисциплина и внутренняя этика.
Т.е. законы принимаются не для чего-то, а потому что.
А как законы рождаются (задумываются). Вроде бы не без демократии – любой гражданин с улицы, через выбранного им депутата может выйти с законодательной инициативой.
Депутат же уже в курсе – что понравится кому надо, а что не понравится. И - или даст ход инициативе, или нет . Конечно, финансовые группы имеют больше шансов протащить любой закон. (Пример – лесной кодекс 06, где слово бухгалтера было против аргументов десятков тысяч специалистов).
Но политика нам вообще никуда. Здесь мы обсудим свежевыпеченный вольерный закон.
Начнем от противного. Кто клиент этой вольерной охоты и ради кого сыр-бор.
Предположим нереальное - что клиенты у хозяина вольера есть и они – люди посторонние, а не друзья и партнеры по бизнесу, которые скинулись на закрытый участок леса для забавы и от дурных денег.
Следовательно, надо им (посторонним клиентам) предлагать охоту, которая им понравится, по силам и средствам.
Систематизируем – какие есть группы охотников?
1. В первых рядах идут, конечно же – трофейщики. В этом нет ничего дурного. Кто-то, по примеру Африки, и нам придумал «большую русскую семерку», если не ошибаюсь, это: камчатский (?) медведь – восточносибирский лось – марал – сибирская косуля – волк – рысь – глухарь. Из этого набора на ограниченных площадях способны жить все. Потому и вопросов нет – может ли спрятаться «семерка» за забор. А формирование именно трофейного стада – лишь вопрос времени и химии. При нынешнем развитии науки и дешевизне заборов – не проблема. Ландшафты формируются. Условия имитируются.
2. Во вторых рядах идут истинные любители. Эти охотники – классики (и последователи классиков) вовлекают дичь в оборот самыми сложными, вычурными и витиеватыми способами. Вся дичь им интересна. Как интересны и все помощники в охоте - легавые, борзые, гончие, норные и зверовые, ловчие птицы, лошади, оружие, луки и т.д.
3. В третьих рядах городские охотники без страсти. Понять их можно – городская жизнь скушна, и им одиноко одним. Именно городские охотники могут вовлечь в оборот вообще всю дичь, даже ту, которую игнорируют первые две группы. То есть - полудикую/ полудомашнюю.
4. Деревенские охотники, не скажу, чтобы они (мы) были очень ориентированы на еду (соболь – тоже меняется на еду). Самоловные промыслы - это наше поле - немалая часть деревенских охотников – промышленники. Представьте, что каждый промысловик всю жизнь строит в тайге свой завод. Потому и вопросы эмоций (и вольер) здесь даже не стоят. Скорее стоят вопросы привычки, собственности и индивидуализма.
Так кто же клиент того хозяина леса, у которого денег хватило на забор? Кто станет основным потребителем его товара?
1. Это не трофейщики, потому что для их удовлетворения придется сделать 10 загонов, внутри которых станут, с использованием препаратов и технологий, выращивать уникальный трофей в течении 10 лет. Сколько он будет стоить? Раз в 100 дороже дикого. Но дикий берется в специфических ландшафтах, которые не сымитируешь.
2. Это и не классики охоты – им хорошо и так – у них есть заменители – вольные зайцы, волк, лисица, утка, кулики, и др. Пусть все эти виды сезонны, но ведь и единицы «классиков» хотят охотиться круглогодично. Для всей дичи есть свое время - время вальдшнепа, время зайца и время лета гуся.
3. Это и не деревенские охотники – у тех (нас) денег бы на порох-дробь хватило. (Почему и не очень популярен у нас в глубинке голанд-голанд, кстати).
4. конечно же, клиенты вольерщиков – неубежденные городские любители, имитирующие все – и жизнь, и увлеченья, и любовь. Эти будут рады кабану среди кучи картохи, лосю, которого выставят опытные егеря, волку, которого выпустят под выстрел, передержанной рыси и т.п. Единственно, что может придать вольерным охотам неустойчивость – именно не-убежденность этой группы клиентов. Когда цена одной охоты станет равна неделе ничегонеделания в Турции, клиент выберет то, что очевиднее именно для него - Турцию.
Так кому делались вольеры-то? Ответ на поверхности – владельцам поместий.
Хорошо ли это? Хорошо настолько, насколько вольерщики готовы отказаться от обширных угодий в пользу «общества». И ограничится малыми площадями вольер. И только.
Но с принятым законом не все прозрачно - настораживает термин «полувольное разведение» что намекает нам, что в дополнение к вольеру (собственно разведение) будет и полу-«вольное». Причем, даже с обязанностью купить (носителям свобод - то есть нам) проход по неогороженным угодьям. Латифундиста такого-то.
Что это – глупость, диверсия, и_отизм, ой, многоходовка? Решайте сами.
Сколько землицы потребно новому помещику, чтобы наладить охоту для клиентов и не превратить свою жизнь в бесконечную и безуспешную погоню за бреками, обсудим позже.