«Орки мало встречались мне, - сказал тот, не дожидаясь вопроса. – Под Белион больше гоблины приходят. Вот тех я положил немеряно».
«Они злющие, - продолжил он. – Ростом с гномов, но тощие и хилые. Берут всегда числом. Обычно прячутся в засадах и стреляют издалека. Мы очень страдаем от их лучников. От них все наши потери».
«Похожи на гномов?» - переспросил Аваурхатх, не расслышав.
«Нет, гномы-то на людей похожи, - пояснил ему Келеборн. – А эти ни на кого. Уши длинные, острые, торчат вверх. Головы маленькие, носов почти нет. Глаза как у кошек или змей. Рты полны клыков. Лысые, с коричневой, сморщенной кожей. Ну, правда, есть нечто общее со всеми нами. Туловище, две ноги, две руки и голова. Вот, собственно, и все».
«Страшные, должно быть?» - полюбопытствовал нандорлинец.
«Ну, уж точно не красивые». – Усмехнулся эльф.
Разговор прервал Сомбриэль. Он проснулся от шума в соседней комнате. И пришел, справедливо полагая, что люди не будут веселиться за пустым столом. Его ожидания не были обмануты. Как раз, когда он зашел, далламариец допивал вино из своего стакана, попутно рассказывая Аваурхатху о горпагах.
«Должно быть, это жуткие создания». – Сказал нандорлинец, выслушав Ассама.
«Имури!» - воскликнул он, увидев вошедшего нандорианца.
«Это титул? - вмешался Ассам и спросил Сомбриэля: - Что это значит?»
«Это означает «владыка». – Ответил ему тот и велел нандорлинцу представиться.
«Меня зовут Аваурхатх, - взволнованно проговорил юный эльф. – Я младший сын сентарха Маурима».
«Я очень рад вашему присутствию в Нандорлине! – продолжил он. – Мы ведь думали, что Нандор погиб и никого из эльфов больше не осталось!»
226