При упоминании Трансильвании воображение рисует мрачные полупустые замки и их таинственных хозяев, в каждом из которых мерещится граф Дракула. Но красивые легенды почти никогда не похожи на настоящую жизнь. Андрей Шапран два месяца зимы провел на севере Румынии в сельской местности среди простых людей и их каждодневных забот.
Трансильвания (trans — «за» и silva —«лес» лат.) — один из самых загадочных регионов не только Румынии, но и всей Европы. Благодаря легендам, поток желающих увидеть достопримечательности не иссякает. Но, кроме замков и подземелий, ценителей ждут невероятные ландшафты (Трансильвания разбросана на холмах и удивительно фотогенична), поля, виноградники, старинные сельские дома с черепичной крышей, размеренная сельская жизнь и местное гостеприимство.
Для фотографов, любителей фактурной графики и художников всех мастей этот удивительный регион подходит как никакой другой. Особенно привлекает относительная близость к цивилизации и малая плотность населения — многие населенные пункты выглядят полупустыми (не путать с заброшенными). Плюс отсутствует пристальное внимание к иностранцам — румыны в этой области принципиально не навязчивы. Но трудолюбивы. Это трудолюбие и сельский быт и привлекли мое внимание.
Фермеры
Его зовут Релю, ему 61 год, его супруге Анне — 52. Они хозяева фермы в Трансильвании. Разведение скота — основной род занятий этих людей и их соседей.
С конца января до начала апреля — время, когда в хозяйстве Релю становится много работы. В этом году снег здесь лег к середине января, и до конца месяца пастухи гнали своих овец, баранов и коз вдоль деревенских улиц в сторону живописных холмов. На пригорках снег таял быстрее, и бараны могли вдоволь наесться осенней пожухлой травой. Так поступал и Релю со своей отарой — каждое утро в половине восьмого он уводил баранов прочь от фермы на окрестные поля и холмы. И только с наступлением сумерек отара возвращалась в загон.
Зима
Местные говорят, что такой снежной зимы не было лет 25. Снег шел несколько дней подряд, днем и ночью. В первые снежные дни Релю уводил своих овец на старое кукурузное поле — с сохранившимися после сбора кукурузы высоченными высохшими стеблями. Животные расправились с этим полем за двое суток.
Релю показывает мне, как бараны могут копытить снег — точно так же, как это делают северные олени. Но высота наста не должна быть очень большой. А после дождя, когда снег, покрываясь мерзлой коркой, превращается в ледяной панцирь, до осенней травы овцам уже не добраться.
Но если последствия морозов сразу после дождя на Крайнем Севере для оленей самые катастрофические, то здесь, в Трансильвании, поля богаты травой, и у хорошего хозяина всегда окажется запас сена.
Нынешняя зима в Румынии очень капризная — то сутками идет снег, а то начинается оттепель, и фермерам приходится укрывать свои стога с заготовленным с лета сеном от моросящего дождя. За зиму — такую короткую в Европе, около двух месяцев, — Релю приходится несколько раз забираться по лестнице на высоченные скирды и накрывать их полиэтиленом. Голод — нежеланный гость в таком большом и живом организме-хозяйстве. Пропитание для животных здесь требуется каждый день — утром, днем и вечером. Особенно теперь, когда на свет начинают появляться ягнята.
Агнцы
Сколько родов за свою жизнь принял Релю? Тысячи, может быть, десятки тысяч ягнят появились на свет с его помощью. Релю действительно похож на здоровенного дядьку-акушера. Глаза, полные любви и заботы к этим маленьким и беспомощным существам.
Овцы, находящиеся в родильном отделении, — на особом счету. Таких отделений здесь несколько – одно для коз и пара для овец. За каждой будущей мамашей ежедневно наблюдают Релю и его помощники. Каждая потеря ягненка — почти трагедия в фермерском хозяйстве.
Прошедшая ночь была слишком холодной. Температура опустилась к утру до двадцати градусов мороза, и я утром захожу в гости на ферму. Холодно, слишком холодно для раннего утра. Смотря на невыспавшиеся или просто суровые лица этих людей (вижу их такими впервые), я еще не догадываюсь, в чем дело.
Но мне показывают замороженного ягненка, совсем крошечного. Точнее — то, что от него осталось. Трупик уже успели обглодать собаки. Какая-то из овечьих матерей родила чуть раньше срока, люди не доглядели.
Пастухи говорят мне: «Фриг! (холодно!). Очень холодно сегодня было ночью». Они говорят по-румынски — два выкидыша было в родильном отделении у коз, и почти доношенного ягненка овца выкинула буквально у нас на глазах.
Ледяной трупик подхватывает собака и бежит прочь. Релю устремляется за ней, кричит и размахивает руками. Собака нехотя бросает свою добычу. Я подхожу к фермеру, и он позволяет мне сфотографировать то, что через несколько дней могло бы стать еще одним живым существом в его отаре. Глаза Релю полны печали. Удивительный пожилой человек, который любит маленькие живые существа, словно своих детей. «Фриг! Сегодня слишком холодной была ночь», — пожимает плечами Релю. Я согласно киваю головой.
Дровосеки
Небогатые румыны-венгры практически ежедневно отправляются на заготовку дров на своих разноцветных лошадях. Газ есть, но здесь, в сельской местности, он считается дорогим удовольствием. Отапливать жилище дровами намного дешевле. А топить необходимо — стены в местных домах толщиной всего в полтора кирпича. Нагреть жилище при двадцатиградусном морозе сырыми дровами непросто, но жители как будто не унывают — зима в Трансильвании относительно короткая, и уже в марте с окрестных холмов сойдет весь снег.
Как найти дровосеков? Я выхожу в поле, останавливаюсь и слушаю. Слышны удары топора по дереву — полтора-два километра, не более. Дерево сырое, рубить и пилить нелегко, и я успеваю прийти практически к началу работы. Меня интересует этот простой физический труд (я действительно его люблю и тихо завидую тем, кто работает, а не едет в поля за приключениями и кадрами).
Повозки заполняются постепенно, лошади успевают продрогнуть. С животных снимают попоны, которыми румыны укрыли их во время стоянки, и начинается экстрим. Тяжелые повозки (тонна-другая сырых дровишек) спускаются вниз по заснеженным крутым склонам. Дровосеки подкладывают под задние колеса нечто, напоминающее ручной тормоз — он несколько сдерживает движение при скольжении на спуске, — и устремляются по прямой с горы. Я, замерев, наблюдаю за груженными дровами караванами — всего одна оплошность возницы, и повозка может перевернуться на склоне.
Кузнец
Своего коваля в нашем селе нет — редкая профессия. Лошадей ковать надо не каждый день, и мастера вызывают. Существует два вида ковки — горячая и холодная. Горячая ковка более фактурная благодаря дыму, который образуется от соприкосновения раскаленного металла с копытом животного. Но труд действительно тяжелый (попробуйте, удержите ногу живой лошади на своем бедре, при том что редкая лошадь будет стоять спокойно, а от особо неспокойных может и прилететь копытом!). Мастер приезжает пару раз, кует разных лошадей и покидает село примерно на полгода-год.
Рынок
Рынок домашних животных — редкое по колориту место, где можно встретить «своих» и жителей других сел, своими глазами увидеть, как заезжий цыган продает лошадь в толпе безденежных, но любопытных. И все будет хорошо, пока не появится в кадре пачка с купюрами (и сумма-то — мелочь по российским меркам — 10-15 тысяч рублей за животное), но страсти нешуточные.
Полицейские обходят эту площадку один только раз. И как будут развиваться дальнейшие события — неизвестно, а потому посещение в выходной день даже такой простой территории, как анимал тиргус, становится похожим на маленькое приключение. Но оно того стоит.
Автор текста и фотографий Андрей Шапран