"Иные считают, что лучше смерть, чем немецкий язык. Мне трудно с ходу, без подготовки решить этот вопрос. Тут важно, о какой смерти идет речь. Если о медленной и мучительной... Скажем, лет двести тому назад в Канаде индейцы ловили миссионера, сдирали с него кожу, приносили раскаленной золы, потом кипящую воду, и мало-помалу миссионер... В общем, я думаю, что ему немецкий язык показался бы приятной переменой." (Марк Твен)
Судя по всему, немецкий язык был для Марка Твена чем-то вроде американцев для юмориста Михаила Задорнова – если не предметом раздражения, то уж точно источником шуток.
Если немецкий язык дается вам с трудом, то вы вздохнете с облегчением: не я один такой, вон и Марк Твен мучился. Наверняка найдутся и такие читатели, которые захотят поспорить с классиком американской литературы и встать на защиту великого и ужасного немецкого языка.
По его собственным словам, Марк Твен выучил немецкий язык «ценой невероятных усилий и трудностей: достаточно сказать, что нам за это время пришлось похоронить трех учителей». Видимо, поэтому он посчитал себя вправе назвать немецкий язык самым «безалаберным, бессистемным, скользким и увертливым языком во всем свете». Так и хочется возразить ему: разве есть язык более логичный и системный, чем немецкий (эсперанто не в счет – он искусственный)! Но, читая дальше, нельзя сдержать улыбку: «Вас носит в этом хаосе, как щепку в волнах; а когда вы уже думаете, что нащупали твердую почву среди бултыхания и сумятицы десяти частей речи, вы, перевернув страницу, читаете: "Учащемуся необходимо усвоить следующие исключения". Пробегаете страничку до конца и видите, что исключений больше, чем примеров на самое правило». Так и вспоминается тетрадка с написанными правилами определения рода имен существительных. Наверное, это состояние знакомо всем, когда-либо изучавшим немецкий язык.
✏️ А если Вы хотите начать уже, наконец, понимать немецкую живую речь, красиво говорить на немецком, и запомнить базовые правила? Выберите свой уровень и запишитесь на наш Марафон немецкого языка в Deutsch Online. Это 3 дня обучения с преподавателем в прямом эфире по цене одной чашки кофе, а заниматься можно из любой точки мира. Количество мест ограничено.
О существительных, прилагательных и их склонении
Как и многие неофиты в немецком языке, Твен сетует на то, что у каждого существительного есть свой род и что нет никакой логики в том, почему одно слово мужского рода, а другое – женского. Представьте себе, Марка Твена тоже возмущал тот факт, что Mädchen в немецком языке среднего рода! Кажется, именно этот факт чаще всего удивляет новичков при изучении немецкого языка.
"Когда немцу попадает в руки прилагательное, он принимается склонять его на все лады, пока не досклоняется до абсурда."
Тут автор приводит табличку со склонением выражения Mein guter Freund (мой хороший друг) с неутешительным выводом: Пусть кандидат в сумасшедший дом запомнит все эти варианты, и за его избрание можно быть спокойным. В Германии лучше вовсе не иметь друзей, чем столько с ними возиться.
Хорошо еще, что Твен не учил русский язык, с нашими шестью падежами, суффиксами и падежными и родовыми окончаниями и существительных и прилагательных – представляете себе тогда его отчаяние?
"Я упразднил бы дательный падеж… дательный падеж – дело темное: вы никогда не знаете, в дательном вы падеже или нет, и узнаете об этом только случайно, – и никто не скажет вам, с каких пор вы в нем находитесь, почему, и зачем, и как вы из него выберетесь."
Удивительно, но после всех нападок на имена существительные Марк Твен назвал удачной идеей то, что по-немецки все существительные пишутся с прописной буквы («а удачные идеи в этом языке особенно бросаются в глаза по причине их большой редкости»). Правда, он сразу оговорился, что по причине этого возможна путаница, ведь любое имя собственное можно принять за обозначение предмета, «а это заведет вас в такие дебри, что потом уже не докопаетесь до смысла».
О порядке слов и сказуемом
"Если уж немецкий писатель нырнет во фразу, так вы не увидите его до тех пор, пока он не вынырнет на другой стороне своего Атлантического океана с глаголом во рту."
Порядок слов, а именно правило, по которому разные части сказуемого ставятся в предложении на разные места – еще один раздражающий фактор немецкого языка для американского классика. Уж как только не высмеивает он эту особенность:
"Немцы берут одну половину глагола и ставят ее как верстовой столб, берут другую и ставят второй столб. Между этими столбами они наваливают груду слов. И как наваливают! Полными лопатами!
* * *
..Следом же за глаголом – как я понимаю, украшения ради – пишущий подсыпает с десяток всяких "haben sind gewesen gehabt haben geworden sein", и прочее и тому подобное, и только теперь импозантное сооружение завершено. Это заключительное "аминь" представляет собой нечто вроде росчерка при подписи: не обязательно, но красиво."
О сложных словах
"Я упразднил бы в немецком языке непомерно длинные составные слова или потребовал бы, чтобы они преподносились по частям – с перерывами на завтрак, обед и ужин."
А самой «любимой» особенностью немецкого языка стала для Марка Твена способность образовывать многосоставные сложные слова. Немецкие композиты автор называет «алфавитными процессиями», «марширующими через всю страницу».
"Некоторые немецкие слова настолько длинны, что их можно наблюдать в перспективе. Когда смотришь вдоль такого слова, оно сужается к концу, как рельсы железнодорожного пути."
О немецком языке
"Глубокие филологические изыскания привели меня к выводу, что человек, не лишенный способностей, может изучить английский язык в тридцать часов (исключая произношение и правописание), французский – в тридцать дней, а немецкий – в тридцать лет. … Если немецкий язык останется в своем нынешнем виде, как бы ни пришлось почтительно и деликатно сдать его в архив, причислив к мертвым языкам. Ибо, поистине, только у мертвецов найдется время изучать его."
Надо отдать Твену должное, после всей этой критики и высмеивания немецкого языка автор «Тома Сойера» отметил и его преимущество, которое состоит в немецкой орфографии. Выучив за один день немецкий алфавит, можно без посторонней помощи прочитать любое слово, чего не скажешь о родном языке Твена – английском. И уж с этим-то точно сложно не согласиться.
В заключение своего рассказа Марк Твен дает совет – провести реформу немецкого языка, чтобы упростить его. Естественно, реформа должна коснуться так полюбившихся ему родов, падежей, сложных слов и составных сказуемых – все их следует упразднить. Но больше всего мне понравилась восьмая рекомендация:
"… я сохранил бы слова "Schlag" и "Zug" с их привесками и убрал бы все прочие слова. Это значительно упростит язык."
Если особо рьяный читатель до этого еще пытался спорить с автором, возмущаться отсутствием его «политкорректности» и защищать немецкий язык, то тут все встает на свои места. Данный рассказ не что иное как провокация и голый стеб.
А еще за всей этой иронией и преувеличениями мне слышится и крик о помощи ученика, отчаявшегося осилить сложную немецкую грамматику… А Вам как кажется?