Выбирая между двумя наиболее известными экранными интерпретациями бессмертного романа, отечественный зритель совершенно упускает из виду творчество предшественников Гайдая и Захарова. А ведь и там имеется кое-что любопытное. Начну с первой, чешско-польской экранизации 1933 года.
От первоисточника режиссеры Фрич и Вашиньский, тоже работавшие в тандеме, оставили мало: радикально-черный цвет усов Ипполита Матвеевича, голого инженера в мыльной пене, пароход и энергичное раздербанивание стульев. Этим сходство и ограничивается. Собственно, и никакого Ипполита Воробьянинова в картине нет. Вместо бывшего уездного предводителя дворянства действует цирюльник Фердинанд Шуплатко в исполнении Власта Буриана. Его партнером по розыску спрятанных сокровищ становится не брутальный и таинственный сын турецкоподданного, а безобидный владелец соседнего ломбарда Камил Клепка (Адольф Дымша), произносящий в одном из эпизодов фразу на чистейшем русском языке: "Иди ты к черту!".
Больше общего у этого кино с одноименными советскими работами, особенно с телесериалом 1976 года - кульминацией комедийного дарования Андрея Миронова. Здесь, как и в захаровской ленте, поют и пляшут, так что смотреть, во всяком случае, не скучно, хотя ощущение от процесса все равно довольно странное: что-то между восторгом, недоумением и даже негодованием. Вероятно, нечто похожее испытывал польский писатель Станислав Лем на просмотре поставленного по его роману Андреем Тарковским "Соляриса" - так сказать, нашего ответа клятым ляхам в лице пана Михала Вашиньского.
Что же касается его чешского коллеги, то тут уже не до шуток: Народный артист ЧССР Мартин Фрич покончил с собой в августе 1968 года, когда в советские войска вошли в Прагу...
Продолжение следует.