Ночью шторм продолжился. Потоки воды десятый час лились на землю, словно на небесах сорвало кран. От очередного наводнения город спасала лишь дамба, но от разбушевавшегося ветра укрыть не могло ничто. В вентиляционной шахте точечной высотки ветер свистел так, что хотелось одеть беруши, и с каждым хлестким порывом я боялась, что дом вот-вот опрокинется. За окном выло, скрипело и ревело, в разнобой пели сигнализации машин, громыхали сорванные листы металла, а на новогодней елке во дворе звенели игрушки и гирлянды. Закрытые наглухо окна и невероятно горячие батареи в декабрьские плюс шесть на дворе превратили квартиру в знойную Сахару, и мне казалось, что эта бессонная, тягучая ночь не закончится никогда.
К рассвету шторм обессилел. Я вышла на улицу. Вместо воды в воздухе кружились редкие снежинки, а на небе появились легкие проталины. Прямо во дворе меня встретила лежащая на боку будка охранника, которой ветер ночью играл в футбол. За воротами валялись раздробленные щепки, ветер гонял по асфальту пластиковые бутылки, и одевал на провода синие бахилы из мусорного контейнера поликлиники напротив.
Я направилась в парк. Чем дольше я шла, тем сильнее сжималось сердце. Десятки растерзанных деревьев, оборванные провода и…она. Первые тревожные мурашки запрыгали по спине, когда у женщины с коляской увидела выглядывающие из-под чехла сосновые ветки. На боковой тропинке подростки бросались друг в друга шишками, а чуть дальше, на скамейке, сидели говорливые бабульки с пышными хвойными букетами. Ум настойчиво убаюкивал растревоженное сердце, убеждая, что это всего лишь ветки, которых на земле после ночи великое множество, но оно уже все знало. Когда же на фоне коричневого леса замаячила светлая точка - стало понятно, что это она. Огромная красавица с кудрявой изумрудной кроной и отражающей свет янтарной корой, лежала среди пожухлых листьев на мокрой земле. Ее толстый ствол был безжалостно расщеплен и тонкие волокна древесины, словно нити, беспомощно свисали из рваной раны.
Сто лет дарила она свою любовь парку, на ее ветках гнездились птицы, а в дупле рождались задорные бельчата. Зимой, в окружении уснувших деревьев, она неспешно покачивала пушистыми кронами, сообщая, что Новый год точно будет, весной прятала под сенью целующиеся пары, летним утром дарила бодрость спортсменам, а яркой осенью радостно встречала малышей в колясках и стариков с палочками. Возможно, она даже застала первых хозяев старинной усадьбы с белоснежными колонами на краю парка, и по-юношески стойко вынесла революцию. Рядом с ней взрывались снаряды Великой Отечественной войны, а над ее кроной громыхал салют победы. Она сбереглась в годы разрухи и удержалась во время резкой смены курса в девяностые. Она пережила годы запустения парка, а потом вынужденно смирилась с его резким «перенаселением» из-за массовой безликой застройки «нулевых». Она просто жила – жила рядом с нами, и вот теперь ее не стало. Мир опустел на целую сосну.
Вспомнились строки поэтессы Зинаиды Миркиной:
«О, только б как-то не нарушить,
Не расплескать бы тишину…
Сосна величиною с душу.
Душа величиной с сосну.
Как тихо на морском просторе!
Как берег высится лесной! —
Сосна, напитанная морем.
Душа, пропахшая сосной…»
Я провела рукой по влажной, покрытой зеленым мхом, коре, бережно, словно боясь причинить боль, прикоснулась в оголенной сердцевине, потрогала янтарную смолу и, вдохнув наполненный ею воздух, заплакала. И вдруг я поняла, какая величественная жертвенность у этой сосны, и какая достойная смерть. Ведь даже умирая, она наполняет воздух своим чистым ароматом и дарит прекрасные ветки людям на праздник. Вряд ли эти бабульки на скамейке могут позволить себе купить на Новый год настоящую елку, да и у молодых мам, в большинстве своем приверженных модным экологическим веяниям, в тренде искусственные красавицы или живые деревья в горшках. Что касается меня, то я - случай особый, почти клинический.
Я очень люблю деревья - для меня они как люди, и за каждую сломанную ветку я переживаю так, будто оторвали руку или ногу. В доме моем не водятся не только срубленные деревья и сорванные цветы, но даже телевизор. Именно тогда, двенадцать лет назад, я отправила его жить к соседям, а вместе с ним выбросила все сувениры, безделушки и прочий хлам не только из квартиры, но из головы, и приступила к написанию книги «Огранка». И вот теперь, благодаря сосне, я иду по парку с огромной охапкой сосновых веток и вдыхаю их терпкую свежесть. Уже вечером эти ветки превратятся в удивительную новогоднюю композицию и наполнят мой дом таким забытым ароматом детства.
Преисполненная огромной благодарностью, я вдруг остановилась, и активно жестикулируя свободной рукой, чувственно и громко сказала: «Сосна! За свою долгую и прекрасную жизнь ты принесла много пользы. И даже сейчас, умирая, ты даришь мне этот восхитительный аромат и эти прекрасные ветки. Спасибо тебе, Сосна! Я тебя никогда не забуду!». Закончив свой спонтанный монолог, вызвавший неоднозначные взгляды прохожих, я прижала к груди сосновые ветки, и, поглядывая на небо сквозь густые хвоинки, радостно направилась домой.
© Швыдкая Жанна
Дорогие друзья! Мой канал – просветительский. Он существует благодаря вашей поддержке и выдержке автора вопреки всем преобразованиям на Дзен. Если вам понравилась эта статья или другие мои статьи - поддержите канал через банковский платежный сервис по этой ссылке (сумма любая). Это важно для существования канала и придаст оптимизма автору: https://pay.cloudtips.ru/p/dc889a0c
С благодарностью, Жанна Швыдкая.
