Господин комиссар полиции Гремэ наслаждался покоем и одиночеством своего кабинета. Давно прошли те времена, когда молодой и стройный инспектор Гремэ в нетерпении бегал по управлению, ожидая новые сводки. Дела... громкие, успешные и не очень - отошли на второй план. Гремэ уже давно пенсионер, и держат его в комиссариате в память о тех преступлениях, которые он когда-то раскрыл. Своего рода антикварный экспонат, вот что такое Гремэ сегодня, память о невероятных приключениях в прошлом.
Он и сам подумывал о том, чтобы отойти от дел и перестать занимать чужое место. Но его отговорила мадам Гремэ:
"Старый конь борозды не портит", - заявила она, плотно заматывая на супруге шарф.
И Гремэ старался не портить. Он избегал дел, оставаясь на ролях консультанта. Успешного консультанта, и к нему иногда прислушивались.
Но вот сегодня ему не удалось увильнуть - в его скромный кабинет вошел сам директор Управления.
- Гремэ, старина! - нехорошо улыбнулся директор, и у комиссара нехорошо екнула селезенка. - Оченеь хорошо, что вы на месте, дружище.
Директор посторонился, и в кабинет вошла немолодая, но еще не лишенная обаяния и своеобразного шарма женщина:
- Познакомьтесь, это мадемуазель Малина, - бодро продолжал директор, - мадемуазель, это наш лучший комиссар, он, безусловно, поможет вам в вашем непростом деле.
Гремэ печально улыбнулся в усы, глядя тревожными глазами на директора. Тот предложил мадемуазель стул и с явным с облегчением покинул кабинет. Дама с сомнением глядела на комиссара, потом вдруг скривила личико и полезла в несессер за носовым платочком.
- Нет, нет! - поспешно выпалил Гремэ. - Только не плакать! Умоляю!
- Ах, господин комиссар, - охотно откликнулась дама, и вымученно улыбнулась, - мне так страшно... Кто-то вмешивается в мою личную жизнь.
"Черт побери", - с тоской подумал Гремэ, а вслух принялся набивать трубку:
- Вы не против, я закурю? - спросил он и, не дожидаясь ответа, предложил:
- Прошу вас, рассказывайте.
Мадемуазель Малина немного помолчала, собираясь с мыслями, потом начала:
- Я живу одна, арендую крохотную квартиру в доходном доме. Занимаюсь дизайном одежды. Знаете, многие женщины, купив готовое платье хотят придать ему индивидуальности. Ко мне ходят клиентки, реже - клиенты.
- Ваши отношения с ними часто выходят за рамки деловых? - бросил Гремэ и шумно засопел трубкой.
Собеседница внезапно вспыхнула и ожгла комиссара гневным взглядом:
- Это моя работа, мсье, - процедила она. - Я умею отличать дело от отношений!
"Ну, конечно", - ехидно подумал Гремэ, а вслух зашуршал листами блокнота.
- Хорошо, - протянул он, - и что вы заметили?
Мадемуазель Малина озабоченно оглянулась по сторонам, хотя в кабинете они были одни, и придвинулась вперед:
- Кто-то вымыл перед моей дверью пол, - шепотом сообщила она.
- Что? И только-то? - удивился комиссар. Он поднял трубку с телефонного аппарата и в молчании набрал номер.
- Алло, - отозвалась на том конце провода мадам Гермэ.
- Дорогая, извини, что беспокою, - ухмыльнулся в усы комиссар, - но у меня дело...
- Алло, Жюль! Я готовлю ужин, не опаздывай!
- Боюсь, это не в моих силах сегодня, - помрачнел Гермэ, недовольно косясь на мадемуазель Малину, - я же говорю - дело. Лучше скажи, бывало ли у нас, чтобы кто-то мыл пол перед дверью нашей квартиры? Ага... так... вот как? Хорошо, спасибо.
Комиссар повесил трубку и подумал: "Черт побери!" а вслух выпустил клуб сизого дыма:
- Мадемуазель Малина, - обратился он к посетительнице, - действительно, это очень странно, что кто-то вымыл пол перед вашей дверью. Обычно так не делают.
- Я вам об этом и говорю! Но этого мало! В почтовом ящике я стала находить открытки!
- Открытки?
- Да! - мадемуазель Малина закопошилась в крохотной сумочке и достала пачку открыток. Гермэ протянул руку и она передала их.
Открытки были не новые и не подписанные. Зато на них были неплохие виды Парижа и его пригорода. Гермэ отвлеченно перебирал карточки, мысленно возвращаясь в те годы, когда ухаживал за мадам Гермэ, и они бродили по пустым ночным улочкам города, останавливаясь для поцелуев почти под каждым фонарем...
- Прекрасные снимки, - пробормотал комиссар, возвращаясь в кабинет. - Что-то еще?
- Да! - выпалила мадемуазель Малина. - Он увел моих тараканов!
***
конец первой части.
***
Гермэ удивленно моргал. "Наверное, меня подводит слух", - с беспокойством подумал он, а вслух начал вытряхивать погасшую трубку.
- Тараканов? - наконец, переспросил он.
Мадам Малина грустно покачала головой и промокнула платком глаза.
Вытряхнув золу из трубки, комиссар снова взялся за трубку телефона:
- Алло, дорогая, еще один вопрос, - обратился он, когда установилась связь, - тараканы... они у нас водятся?
Прослушав краткий, но эмоциональный экскурс о жизни домашних питомцев, в том числе и насекомых, Гермэ поблагодарил и повесил трубку:
- В Париже живут тараканы, - сообщил он, - почти в каждой квартире.
- Вот, вот, - шмыгая носом, промямлила мадемуазель Малина. - А моих - увели.
Гермэ скептически поднял косматые брови:
- Почему вы так уверены, что именно - увели? Может, они сами...
- Нет! Дело в том, что там остались следы...
- Следы тараканов? - у Гермэ непроизвольно дернулся левый глаз.
- Ну, не слонов же, господин комиссар! - обиделась мадемуазель.
***
конец второй части
***
Пока они ехали в 16-ый округ на авеню Анри Мартен, Гермэ размышлял о том, как же непостижимо устроены женщины. И в совей непостижимости, они все имеют нечто общее. Например, мадам Гермэ. Она сама выпихивает его каждый день на работу, а потом переживает, что он задерживается. Где логика? Или этот случай: кто-то взял под патронаж престарелую мадемуазель. Казалось бы, живи и радуйся! Но нет, она теперь обеспокоена, что кто-то слишком близко подобрался к её личной сфере. А ему, комиссару полиции, теперь ловить беглых тараканов... Определенно, мир постепенно сходит с ума, и виновата в этом слабая половина человечества.
"Слабая во всем, - ухмыльнулся про себя Гермэ, - и в мозгах тоже", - а вслух поднял ворот пальто. На улице было сыро, что ощущалось даже в машине.
- Вот мой дом, - указала мадемуазель Малина, и Гермэ, погасив синий фонарь, припарковал машину у подъезда.
Жила мадемуазель на первом этаже, и её квартирка и впрямь была совсем крохотной. Единственное окно выходило во двор, а из мебели у стены стоял диван, на середине портняжный стол и особняком - широкое кресло, видимо, для клиентов. Телевизора в комнате не было, зато была ширма, которая драпировала угол у окна и зеркало в полный рост.
- Вот они! - торжественно указала мадам Малина пальцем на пол.
- Кто? - подслеповато сощурился Гермэ. Он чуть наклонился, а потом, кряхтя, опустился на колени.
На ламинате белела узкая полоска белого порошка.
- Это что? - нахмурился комиссар. - Наркотики?
- Ах, боже мой! - всплеснула руками мадемуазель. - Мсье, оглянитесь! Разве эта квартира похожа на притон наркоманов?
Герме оглядываться не стал, он с трудом поднялся с колен:
- Нет, на притон - не похоже, - признал он. - Но я спрошу еще раз: что это за порошок?
- Всего лишь, сахарная пудра, - вздохнула Малина. - Известное лакомство для тараканов.
- И для муравьев, - пожал плечами комиссар. - Так и что же, вы хотите сказать, кто-то насыпал сахарную тропу?
- Да!
Гермэ вздохнул и расстегнул пуговицы пальто:
- В таком случае, - предложил он, - пройдем по следам ваших тараканов.
И он решительно удалился в кухню. Через минуту он вернулся:
- Следы там закончились, но тараканов нет... Странно.
- Потому что там не конец, а начало, - вздохнула мадемуазель Малина. - Следы ведут из квартиры, понимаете?
Гермэ кивнул и на всякий случай достал из кобуры подмышкой черный браунинг:
- Тогда идем туда, - сухо произнес он и двинулся к входной двери.
Сахарная полоска привела комиссара и его клиентку под лестницу:
- А вот и они! - радостно выпалил Гермэ, тыча дулом пистолета куда-то вниз.
Под лестницей было довольно темно, лишь белым выделялся прямоугольный лист бумаги с черными точками. При ближайшем рассмотрении оказалось, что бумага намазана липучкой, и в этой липучке застряло не менее дюжины тараканов.
- Ваши? - осведомился Гермэ, убирая браунинг и доставая трубку.
- На.. наверное, - пробормотала мадемуазель Малина, разглядывая влипших тараканов. - Похожи.
- Забирайте, - распорядился Гермэ.
"Вот и славно, - подумал он, - дело закрыто и я даже успею на ужин мадам Гермэ", - а в слух начал раскуривать трубку.
Но мадемуазель Малина не выглядела довольной:
- Господин комиссар! - официальным тоном обратилась она. - Но вы же не раскрыли самого главного! Кто это все устроил?
Но Гермэ, пыхтя трубкой, уже застегивал пуговицы на пальто:
- Нет ничего проще, мадам, - ответил он. - Вероятно, это тот, кто вас знает, любит, и хочет вам помочь. Например, ваш отец!
- Что-о-о?! Он умер, когда мне было... года три или пять!
- Очевидно, нет, - невозмутимо продолжил комиссар. - Он скрылся, чтобы не платить алиментов. Сейчас, так уж случилось, вы его нашли. Или он вас узнал.
Одним словом, он работает в этом доме консьержем. У него есть запасные ключи от всех квартир, с их помощью он и проник к вам. Это он увел тараканов, он вымыл пол, и он кидал вам в ящик открытки, надеясь, что вы его вспомните. На открытках виды Парижа, возможно, он с вами гулял по этим улицам, когда вы были еще ребенком.
- Я не помню, - призналась мадемуазель Малина. - Но, откуда такая уверенность?
Гермэ направился к выходу, но остановился у двери, ведущей в комнату консьержа и постучал пальцем по табличке: "Мосье Малина. Консьерж" было написано на ней.
- Иду, иду! - отозвался на стук старческий голос.
- Советую вам, мадемуазель, поговорить о наследстве, - ухмыльнулся в усы комиссар, - доброй ночи!
Герме вышел из подъезда и, вжав голову в плечи под проливным дождем пробежал до машины.
"Ну и славно", - подумал он, а вслух пустил мотор и тронулся с места.