Часть 74 рассказов про Фаню
Важен ли для художника имидж? Или за него должны говорить только его работы? Вот если ты серьезный, авангардный художник, а не какая-то там хрень инстаграмная, нужно ли тебе заботиться об имидже? Фаня пыталась выкусить на попе присохший колтун и размышляла о своей внешности.
Вон, даже Гиппиус свой образ тщательно продумывала. Она не авангардистка, да, ну а если бы была? Как бы она выглядела? Фаня задумалась: если она мать русского авангарда, то, по идее, должна быть дремучей, вонючей и волосатой. Должна носить ушанку и валенки даже в постели, курить «Беломор» и таскать за собой балалайку?
В принципе, так и было, исключая «Беломор» и валенки.
В роли балалайки выступал Бёздюк. Он практически не затыкался, не отходил от Фани, смотрел ей в рот и больше всего на свете мечтал стать авангардным художником. По совету собаки Буси Фаня сказала ему, что, если он хочет стать художником, то карьеру певца придется оставить. Или-или. Бёздюк, который к тому моменту орал под диваном полторы недели, очень расстроился, но поверил на слово и заткнулся. Вся квартира вздохнула с облегчением.
Расплачиваться за общий комфорт пришлось Фане: котенок таскался за ней след в след, каждую минуту спрашивал, когда они уже начнут творить шедевры, и страшно ей надоедал.
А тут еще Настя, решившая почистить шерсть со всех поверхностей в квартире, выложила в мусорное ведро большой комок размером с двух Фань, и мрачно потянулась за телефоном.
- Катя? Запиши Фаньку на стрижку, сил моих больше нет.
Так всегда и бывает в жизни: ты можешь потратить уйму времени и душевных сил на обдумывание имиджа, а потом тебя волокут к грумеру, и ты выходишь, как из тифозного отделения. Во всяком случае, так сказала Анфиса. Она вообще не поленилась обойти вокруг застыдившейся Фани и высмеять все недостатки ее фигуры.
- Ба, мать, я думала, у тебя шерсть пушистая, а оказывается, ты просто жирная! Посмотри на себя: брюхо пол подметает. Нет, Настя будет довольна, она как раз мечтала о роботе-пылесосе.
- Аф-аф, заткнись, Анфиса! – собака Буся разволновалась и разгневалась, - как тебе не стыдно! С тобой может случиться то же самое!
- Вот уже нет, я не жру все подряд, как наш мусоропровод. Господи, да у тебя и ноги кривые! Ты что, в детстве на трубе сидела?
- На кк-к-какой трубе?
- Теплотрассы. С бомжами.
- РРРРРррр-аф-аф-аф-аф-аф!!!!! – Буся яростно взвизгнула и попыталась укусить Анфису. Та нехотя запрыгнула на обувную полку, оставив собаку на полу громко изливать свое разочарование.
- Впрочем, Фаня, не расстраивайся, ты же мать русского авангарда. Какой авангард – такая и мать, чего уж тут.
- Рррраф! Попомни мое слово, тебя тоже обстригут! Аф! И я буду первой, кто станет над тобой смеяться, хоть я этого и не люблю!
Анфиса лениво зевнула, изображая полнейшее безразличие:
- Ты доживи сначала до такого счастья, ископаемое…
Они еще долго переругивались в коридоре, начисто забыв про виновницу торжества. А бедная Фаня, чуть не плача, пошла в комнату – спрятаться в Углу Самообижания. Она уродливая и лысая, и попа мерзнет. Все как у русского авангарда.
Под диваном сидел Бёздюк, напуганный шумом. И в первый раз в жизни Фаня была рада его видеть: пусть путается под ногами, пусть тарахтит о том, как он художественно навалил в лоток вчера ночью, а утром Настя украла его шедевр. Главное, чтобы смотрел своим бессмысленно-восхищенным взглядом.
Увидев Фаню, Бёздюк открыл рот (не иначе, как от восхищения) и пронзительно заорал:
- МАМА!!! Уберите от меня эту чужую, страшную и лысую кошку! Я ее не знаю!!!
Вы можете поддержать проект, купив мою книгу здесь или просто перечислив любую сумму в форме ниже: