Глава 12
Мы с агрономом Поляковым Иваном Михайловичем подсчитали площади всех сенокосных угодий расположенных в лесу, которых оказалось достаточно, чтобы пасти скот в течение 2-х месяцев и более. Это было богатейшее пастбище. На лесничиху работало много людей, чтобы обеспечить ее сеном, а она разрешала им косить на скошенных уже для нее участках. Я доложил о своих планах загона колхозного скота в лес первому секретарю С.С. Малынину. На следующий день он мне позвонил и сказал, чтобы я поступал так, как задумал. Наутро мы загнали коров в лес и участок для вскармливания немного полили подсоленной водой. За несколько часов этот участок был как - будто выжжен. Результат такой пастьбы не заставил себя долго ждать: в течении недели надои были поразительно высокими. Лесное хозяйство решили судиться с колхозом, но результат этой затеи был нулевой. С этого года в с. Софьино все лесные угодья на пастбищный период передавались колхозу. Этот почин был подхвачен уже на законных началах по всему лесному управлению Мордовии. В колхозах стали уделять большое внимание соленым травам и кукурузе. Правда, с кукурузой было много проблем. Там, где она выросла, убирать ее было нечем, да и не знали, как делать из нее силос и где его хранить.
Наступил июль месяц. Мы с женой решили поступать на заочное отделение, во вновь образовавшийся университет. Я, поработав, в аппарате райкома всего полгода, устал очень сильно. В июне мне пришлось побывать в Ново-Никольске, где мы со специалистами отдела сельского хозяйства перевешивали все поголовье скота и составили план развития животноводства на всю новую пятилетку. Теперь колхоз должен продавать государству мясо в плановом порядке: каждый квартал в году. До этого года они сдавали мясо только осенью, как это и водилось во все времена: скот ведь забивали только осенью. Первый секретарь направлял меня часто в колхозы, школы и другие учреждения, для разрешения конфликтных ситуаций. Вот и на сей раз меня послали в Старо-Тештелимскую школу, где директором был Минькин Иван Михайлович. Человек он был очень умный, гордый, упрямый, всегда имел свою точку свою зрения по любому вопросу. Как я понял, его недолюбливали многие работники райкома и райисполкома. Там шла настоящая война за пост директора школы. До Минькина директором школы был Самохвалов Василий Алексеевич. Человек он был тоже умный, но покладистый и уступчивый, и в свое время был назначен зав. Ельниковским РОНО (кстати, именно он мне помог перебраться из Долговеряс в Старый Тештелим – поближе к дому). Но он не захотел долго работать в РОНО и перешел в эту школу учителем. А Минькин Иван Михайлович пришел директором в пору, когда Самохвалов работал в РОНО. Там и столкнулись два клана: старый самохваловский, и новый, не совсем прочный, – клан Минькина.
Борьба шла острая и жестокая. Многие были склонны к тому, чтобы свалить Минькина, причем свалить самым жестоким образом – без права занимать руководящие посты в системе образования. Этот пожар разгорелся с большей силой во время экзаменов. Среди выпускников на золотую медаль претендовали две девочки-близнецы по фамилии Лебедевы. Их мать работала учительницей в этой школе. Эта женщина, строптивая по характеру, пользовалась большим авторитетом, мужа у нее не было. У Самохвалова был сын выпускник, который учился слабо, но претендовал на большее. Накануне экзамена по математике, к первому секретарю явилась целая делегация с письменной жалобой, в которой они просили освободить Минькина от обязанностей экзаменационной комиссии. Положение было щекотливым. Перед тем как послать меня в этот кипящий котел, мы с первым все обсудили и взвесили. Я попросили взять с собой зав. РОНО Малоземова В.Ф. Первый категорически отверг это предложение и сказал, чтобы я ехал один на машине, которая будет меня ждать в гараже. Он попросил меня поездку не афишировать, чтобы на меня никто не давил.
Но когда я подошел к гаражу, там меня ждала зам. Председателя райисполкома Е. Шайнога, которая попросила подвезти ее до Старо-Девичья. Я возражать не стал. По дороге Елена Михайловна стала обильно поливать грязью Минькина, Ее монолог я проигнорировал, и ответил, что я разберусь как могу. Она взвизгнула, приподнялась на сиденье, и сказала: как это Вы можете игнорировать мнение исполкома. На что пришлось ответить, что это мнение Ваше, а не исполкома. Я пришел в учительскую до восьми утра, обменялся рукопожатиями с присутствующими, и тут же договорились с Иваном Михайловичем вскрыть экзаменационный пакет ровно в 8 в одной из классных комнат. Вскрыв пакеты, приступили к решению задач. В 9 час посадили учащихся в класс, договорились девочек Лебедевых посадить вместе, чтобы они решали разные варианты. Всех членов комиссии предупредили об их ответственности и объективности. Полагаю, что тогда списать никому не удалось, т.к. на «5» не написал никто. А те, кто претендовал на «4», справились только на «3». Этим девочкам я согласился поставить «4».
В райкоме я сделал объективную оценку работы школы и ее директору Минькину я посоветовал не держаться за это место и добровольно его покинуть. В том же году он ушел из школы и устроился ассистентом на кафедре математики. С тех пор мы поддерживаем дружеские связи. А я решил поступать на заочное отделение, что и сделал в июле этого года. Мы с женой поступили и хорошо отдохнули от всех нерешенных проблем в течение июля месяца. Учеба для меня была отличным отдыхом.
