Продолжаю свои воспоминания о том, какие мотивации последовательно посещали меня, русскоязычного ребенка из Казани в 90е и мотивировали на освоение татарского языка.
Начну свой расказ, пожалуй, с простой истины. В споре между теми, кто считал "в школе татарский выучить невозможно" и "в школе татарский выучить возможно" можно поставить жирную точку. Но формулировка будет длинной и содержать несколько если.
Татарский язык можно было бы выучить в школе до некоторого уровня, не являющегося родным, имевшего существенные недостатки в некоторых важных вещах, но достаточного для дальнейшего самообучения; однако при отсутствии такой внутренней мотивации программа обучения могла не оставить вообще никаких знаний татарского языка.
Именно наличием такой мотивации, а точнее, таких мотиваций, я и обязан более-менее сносному знанию к концу школы, а поддержка, и, в общем-то, развитие этих знаний после нее - обязаны более поздним, более "высшим" мотивациям. Я знаю, что многие русскоязычные, прошедшие через обучение татарскому в школе, вспоминают его как предмет негативно не с точки зрения качества преподавания, взаимоотношения с учителем, как личностью, не с точки зрения понятности учебных материалов, а что именно с точки зрения мотивации это была "тошниловка". Я сейчас не пытаюсь навязать кому-то точку зрения, что все эти воспоминания какие-то неправильные, что люди, которые это ощущали, какие-то неправильно устроенные, не такие, плохие люди - нет. Я просто хочу указать на то, почему этой проблемы не было у меня. Возможно, это поможет кому-то, кто будет составлять новую учебную программу. А может быть будет полезна социолингвистам.
5-10 лет. Любопытство (+ секреты вокруг меня)
Я в общем-то, с момента осознания себя понял, что я слышу вокруг себя язык, на котором люди передают друг другу информацию. Возможно, это секреты, и секреты от меня. Когда возникла возможность приблизить себя к открытию этих секретов, я стал ей пользоваться, пытаясь по мере возможности приблизить ее - запоминая то, что мне давали.
Когда эта мотивация перестала работать? После начальной школы я как будто перестал замечать представителей поколений бабушек и дедушек, все внимание в школе сводилось к желанию "быть крутым", бабушки и дедушки - это те, кто наденут на тебя варежки на резинке, леопардовую шапку, пальто подлинее вместо короткой модной куртки с открытой поясницей. Кумирами становились уже сверстники, одноклассники, в лучшем случае их родители помоложе бабушек и дедушек - среди них не было тех, кто бы в моем присуствии говорил бы на "секретном языке".
Кроме того, мне в голову не приходило, что "секретов вокруг тебя" может не быть просто потому, что людям можно запретить говорить на "секретном языке". Но, для ряда людей, попытаться запретить говорить вокруг них на непонятном им языке выглядит моральным, а что им предложат изучить его - это, значит, аморально. Самое интересное, что это даже не лицемерие такое, с целью продавить удобное для себя, и выглядеть заботящимся о некой моральной стороне вопроса - об общепонятности, а гораздо более интересная штука, двоемыслие. Когда-нибудь об этом поговорим.
Эта мотивация вопроизводится и сейчас. Во времена моего детства еще были пожилые люди, казанские бабушки, которые почти не знали русского и в основном разговаривали на татарском. Им даже если бы сделали замечание, говорите, мол, по-русски, они бы его не приняли бы во внимание, и как источник мотивации остались бы. Если мы говорим про нынешнее время, то сейчас все также есть достаточное количество говорящих на татарском на улице, которые, да, могут обсуждать вас, вас, девушка, ровно до тех пор, пока вы срочно не выучите язык и не поймете, что говорят (шутка, но только доля шутки - наш мозг склонен подозревать, не понимая, опасности или попытку вас ущемить, искать способы их предотвратить, это просто так устроен механизм выживания, не параноя даже) При этом, невозможна ситуация, чтобы человеку сделали замечание за разговор на татарском, это уже проблемы непонимающих. Тут есть просто долгосрочный риск, что среди таких говорящих, кого вы не понимаете, почти нет детей дошкольного, школьного возраста в общественных местах. Может зародиться подозрение, что с какого-то поколения татарский не будет использоваться резко и вообще, но это скорее неверно.
8-14 лет. Страх и желание примкнуть к сильному, великому
Надо сказать, что примерно в середине 90х, в Татарстане общественная обстановка была такая, что вариант такого развития событий, при котором все татарское общественно-политическое становится главным, а русское - запрещенным или второсортным, не казался чем-то невероятным. И дети в принципе понимали это, потому что и разговоры взрослых, и телевидение, и уличные митинги - была видимость уличной политики, не так, как сейчас.
Когда какое-то представление прививается угрозой применения силы, то в общем-то существует не так много реакций. Приведу пример, например, с точки зрения другого явления, но тоже про те же годы и места. Например, во дворе заводится молодежная группировка. Если сила действительно опасная, то большинство примет внешне ее навязанные идеалы: большая часть мальчишек вступит в нее, кто-то будет искренне стараться показать себя перед лидерами, немного тех, кто будет внешне со всеми, а сам на уме, желая отпасть, и совсем немного тех, кто войдет в конфронтацию явно, всем показывая, что не согласен иметь с этим явлением дела. Так поведение, приемлемое в молодежной группировке может захватить целое поколение мальчишек в отдельном дворе.
Но совсем другое дело, если сила не по-настоящему опасна. Тогда к такой группировке примкнут лишь те, кто по каким-то причинам хочет найти лифт наверх в этом кругу, а остальные будут молчаливо презирать. Найдутся и те, кто будут активно противодействовать и выработают альтернативные идеалы.
И есть еще вот какой момент: не всех в молодежную группировку позовут. Как правило те, кого не позовут, точно будут в лагере молчаливо презиравших, или в лагере альтернативных идеалов. Добиваться признания после первого же унижения - не станут.
В общем, если смотреть на русскоязычных в 90е, то "татаризация" воспринималась именно как "неопасная враждебная сила". Примыкать к ней - можно было не примыкать, ничем не было чревато. Но сам факт, что такая внешняя сила есть, готовая поставить под сомнение, вырывающая тебя из привычного положения "ты самый правильный советский человек по умолчанию, тебе не надо меняться, ты уже родился правильным", это, согласитесь - неприятно. И эта мотивация не работала у большинства, она работала в обратную сторону - в сторону "затаить обиду на татарский, а показать это тогда, когда совсем безопасно станет".
Но официальная риторика, лейбмотив мотивации в учебниках - они конечно глушили голос уличной политики, там этого можно было не увидеть, если специально не искать. Для того, чтобы изучая собственно татарский язык, примкнуть как-то к величию, одного татарского языка было недостаточно, и составители учебников это понимали. Поэтому они пестрели всякой побочной справочной информацией: количеством русских слов татарского происхождения, числом носителей родственных тюркских языков. По идее, это должно было производить впечатление, это до сих пор аргумент в жарких интернет-спорах. Да, есть желающие защитить татарский язык - поднять его популярность среди русскоязычных, которые могли бы если не стать татароязычными, то стать понимающими татароязычных без перевода, и тогда бы число коммуницирования на татарском возрасло бы, появилась бы реклама, креатив, слоганы, видео каналы, популярные книги по всем отраслям знаний - в общем бы за будущее язык можно было бы быть спокойным, именно если бы русскоязычные в своей массе приняли татарский равновеликим русскому, и число перешедших с одного языка на другой в обе стороны было бы равным... В общем, желающие такого естественного блага татарскому языку порой не совсем правильные аргументы подбирают, желая этого, для мотивации русскоязычных.
Вы можете написать, что татарский язык очень очень крут - древний и неизменчивый, как русский, дал много слов в русском языке, помогает понять турецкий и кучу языков Средней Азии. Это не поможет, слышащие не слышат "у, какой привлекательный язык", они слышат "о, навязываемые новые правила". А поскольку правила эти на самом деле не навязываемые, т.е. неследование этим правилам, т.е. игнор татарского языка не оставит вас без прибавки к зарплате, не приведет к ситуации, что вам оформили филькину грамоту вместо документа, и прочее, прочее, реального страха и реального уважения крутизны нет, есть только ее подобие. И на публику, которая в случае реального давления подчинилась бы игре по правилам, назовем так, склонных к гопническому мышлению, оно не действует. Ну а на публику, которая при подобной демонстрации крутизны всегда начинает строить оппозиционную антисистему - так и подавно, там не получилось бы и при реальном давлении, в виде материальной заинтересованности, ограничении в правах и прочих антигуманных воздействиях.
Я сам отношусь скорее ко второй системе. Я можно сказать совсем чуть чуть мотивировался "крутизной" татарского языка и страхом не знать его в гипотетическом мире победившего татарского национализма. Я быстро понял, что имею дело не с "сильным давлением", а со "слабым давлением", на которое можно забить. Но еще дело в том, что этот страх все-таки был привит окружением, ближним семейным кругом, поведением усредненного человека твоей группы, у которого есть такой страх. А когда у этого страха именно такой источник, то он легко исчезнет, когда за дело берется мотивация
12-16 лет. Не такой как все.
Серьезно, я не ощущал в подростковом возрасте протеста против "потенциальной татаризации русскоязычных", как можно было бы подумать и как его многие и ощущали. Когда вокруг взрослые бурчат о недовольстве ей (круг то собственно не татароязычный, который бурчит), а ты не видишь, в чем собственно несправедливость, кроме того, что те, кто привык с детства себя считать "самым правильным оптимальным человеком, воспитанным системой, когда остальным еще только предстоит им стать, работая над собой" были вынуждены приспосабливаться. И протест идет против ближайшего круга. Это довольно забавно, например, что меня в 90е, когда собственно вокруг возникла свобода религий, раздражать начали и проявления религиозности. Хотя про это я молчал, просто не интересовался, не ходил лишний раз, но для себя определил, что не приемлю. В знак протеста против мнения общественного крута, что менять ситуацию из сложившейся в сторону реального равенства татарского и русского не очень хорошая идея, я начал с себя. Добросовестно учил тому, чему учили. Выкопировал арабский и латинский алфавит, разобрался и в них. Не ржал, грубо говоря, вместе со всем классом над какими-то оговорками в русском языке учительницы татарского языка. И свой тихий протест, который я внутри себя считал очень высокоморальным, уважал сильнее, чем хаер или выбритую голову "крутых ребят" с задних парт, которые, во время оговорот-то ржали. Думал, ну и какие же вы антисистемщики, если не можете распознать действительную силу, действительно то, против чего надо противостоять.
В любом остававшемся и в итоге оставшемся инерционном превосходстве русского над татарским именно с точки зрения языковых прав я узревал желание под благим предлогом "оптимальности, рациональности" урвать себе тихое удобное местечко, но не выглядеть рвачом, а прикрыть свое удобство моралью. Типа, и говорить надо на общепонятном, и учить не будем, и не назначайте на должности только знающих оба языка, это значит что только татар, это этнократия. Что при этом раскладе, все три претензии можно удовлетворить только одним образом: прибить татарский язык. Мне хотелось припереть этих господ к стенке с этим вопросом: вот есть послушаться вас, и исполнить все ваши пожелания, татарский гарантированно попадет на спираль исчезновения. Согласны ли вы нести отвественность, за то, что именно искореняя ваши претензии, получим - а) не будет существовать ни одного социума, сообщества, коллектива, где говорят на татарском, потому что вероятность без незнающих его вообще крайне мала б) не обучая ему незнающих, снизим число коммуникаций на нем на порядки, т.к. знающие будут подозревать во всех незнающих в) не гарантируя, что хотя бы на каких-то позициях и должностях не будет знающих татарский, все разговоры в этих сферах будут заведомо вестись на русском, из целых областей исчезнет из употребления татарская лексика. И это гарантированный путь исчезновения языка в обществе. И на этот вопрос всегда отвечали - ну как же, пусть образуют специально созданные для целей сохранения языка микросоциумы - кружки, семьи, пусть играют в них в магазин... Меня устраивало, что на этом "прогрессивные" взгляды "за удобство многих" логически заставляли "прогрессистов" придумывать "резервации". Они уже это вслух не проговаривали, но их додумка к общей логике была такая: ну а созданием кружков и микросоциумов заниматься им будет лень или некогда, и главное подождать, и все само отомрет, и они же будут виноватыми в этом. Не мы.
В общем, в этом противодавлении "татар из главы 8-14 лет." и "русских из главы 12-16 лет. " я выбрал, что я мирно протестую против вторых, и делаю это путем самообразования и задавания вторым неудобных вопросов, логичное отвечание на которые привело бы к необходимости или признать себя вовсе не как прогрессиста, а желающего сохранить свое полученное от рождения положение превосходства, или признать, что не такие уж и прогрессивные взгляды.
Какое было ограничение в этих моих взглядах, не могу сказать, что улетучившихся до конца и сейчас, спустя двадцать лет? А ограничение было в том, что на "татарской стороне" в общем-то не так уж было много готовых действительно добиваться именно равенства положения татарского языка и культуры, а не желающих под шумок реализовать идею из главы "8-14 лет" "татары круче и всем рулят". Мне кажется, что мысли, созвучные моему протесту против "сохранения личного удобства под маской заботы обо всех" среди татар - возникли только у представителей моего же поколения, а у тех, кто старше - они переняты у молодежи. И это только усиливало мое внутреннее чувство протеста. Я его осуществлял, точно зная, что никто из людишек не воспользуется его плодами, он был ради абстрактной абстракции, ради равенства в вакууме, ради справедливости, распределенной не только в пространстве, но и во времени, а за 450 лет вторых ролей справедливость, это еще 450 на первых ролях.
Надо сказать, что протест ушел из организма вместе с подростковой гормональной бурей, но поскольку он канализировался в знания, он был не напрасен хотя бы лично для меня :)
Но я думаю, мотивация вполне может подойти и вам до сих пор. Я советую всем сторонникам побороться за татарский язык в интернете поизучать и продумать аргументы не просто про привлекательную древность, красоту и силу татарского языка, а про аморальность тех, кто ради удобства себя, предлагает сделать его кухонным, прикрываясь заботой о многих. Продумайте контраргументы на типичные ответы, и заставляйте людей на той стороне признавать себя или эгоистичными аморалами, или любителями беспричинного собственного превосходства, или согласиться с вами.
16-20 лет. Бескорыстная любовь
Студенческие годы. Татарский совсем пропадает из моей жизни как явление, к которому некая Система (в данном случае школьная) может попытаться принудить (хотя, см. предыдущую главу, я все извращал так, что Системой, которую надо сломать, являлось сопротивление этому). Без давления и антидавления татарский язык в моей голове окончательно окуклился в то, что никак не связано с обществом, с государством, с конкретными людьми, с обязательствами. И я почувствовал, что есть места, где я оказываю на него влияние! Это интернет! Его, татарского, там практически нет. Нет клавиатур в операционных системах, нет букв в кодировках и шрифтах. Нет нормально сделанных страниц, отличных от темы "татары татарят татарство". И мне захотелось, чтобы они появились. Я делал сайтик на "народ.ру" не на татарскую тематику, но с татарской версией, считая, что именно пытаясь создать в новой среде с самого начала отсуствие всяких ограничений на выбор языка, стандарт, что татарское не стремно, не экзотично - а просто норма, тем более, что место и физических материалов, как на рекламе-растяжке и вывеске магазина то и экономить не надо, то я делаю "маленький шаг для человека и большой шаг для человечества". Я вписывался во все возможные краудсорс проекты, что позволяли мне техническая грамотность и знание языка, попутно прокачивая его. Интернет был хорош, он был лучше и удобнее реального языкового общения: перед тем, как написать, можно было "сохраниться", подглядеть в словарь или подправить пост, если постфактум нашел ошибку. Интернет ответил взаимностью - нашлись на его просторах люди, которым было интересно то же, что и мне, которых я, например, не могу найти в классе в достаточном количестве.
Это было время чистой любви, чистого интереса! И, наверное, шикарно, что физеологически обусловленное приподнятое состояние - возраст, когда горы можно своротить, совпало с новым миром заполненного в основном такими же восторженными энтузиастами Интернетом 1.0, совершенно не являвшегося репликой обычного оффлайн мира, какой он сейчас. Мне было все равно, сколько людей говорит на татарском языке, в реальности уменьшается их число или растет, есть ли сейчас в оффлайн мире та распределенная во времени справедливость, мне казалось, что строится новый более лучший мир, в котром пока есть не все что нужно, но это поправимо, только ночку посидеть, раазз - и все. А еще появлялись такие прекрасные вещи - первый татарский рок, первый татарский рэп, татарская википедия, шрифты и кодировки, клавиатуры, и при желании везде можно было стать первым, стоит только постараться.
Я не помню каких-либо ограничений в своей мотивации, и не могу придумать, почему сейчас, кто-то молодой и полный энергии не сможет сделать это же, но только для современных задач. Я гляжу на современных студентов и по хорошему им завидую за такую возможность ) У них их больше! Если бы я сейчас был студентом, я бы был бы эффективнее в своем периоде любви - делал бы реактивные сайты и мобильные приложения, игры и вообще )
Я периодически думаю, могу ли я назвать эту мотивацию коренной? Ну вот что такое в данном случае любовь? Желание красоваться перед самим собой, ощущая, какое влияние ты оказываешь как первопроходец в новом мире? Или может быть опять любопытство из самой первой главы, которое просто стало можно удовлетворять на самом высоком уровне, с такой отдачей, что удовольствие не прекращалось? Я не знаю. Я помню только, что именно эта мотивация спадала очень плавно, практически незаметно, и когда она пропала - я не уловил. Это было что-то, ушедшее с юностью?
Окончание - здесь.