Устала.
И то, вечереет…
И, выдохнув, вытерла пот.
Ожившая кошка смелеет,
Да к миске заветной зовет.
И тянет прохладною тиной
С заросшего горцем пруда,
А воздух – и свежий, и синий,
От пекла уже ни следа.
Кричит молодая цикада,
Одна веселит тишину,
А ей никого и не надо,
Лишь пес заскулит на луну,
Да ветер…
То низом, то вėрхом
Потрогал каштаны у хат.
Баюканный ласковым эхом,
На степь растянулся закат…
Палящий зной, ни ветерка.
Терпеть жару ещё доколе?
К воде сползает с бережка
Жарою выжженное поле.
Со дна глядит исподтишка
Сереброгрудая уклейка
И греют склизкие бока
Лягушки, мокрые плебейки.
Влачатся вяло облака,
Изнемогая в синей дáли,
Глядятся в воду свысока,
Творцы крахмальной пасторали.
Лишь грудь пруда, как грудь морей,
Легка, прохладна и упруга,
И белые ладьи гусей
Скользят по замкнутому кругу.