На днях увидела на ноге сына огромную царапину, почти порез.
- Ты где это так рассадился?
- Это не я… - сын флегматично прихлёбывает чай. – Это Мотя.
- Ты его пнул, что ли?!
- ….???!!!!
- Ладно, ладно! Нечего так на меня смотреть! Ну не пнул! А как тогда?
- Он бежал. И об меня споткнулся…
И жалобно добавил:
- Давай ему снова когти стричь, а?
Я вздохнула, тоже отхлебнула – но валерьянки, - и согласилась.
Против ожидания Мотя дёрнулся только один раз, потом обматерил нас обоих вполголоса, но от души, и вдруг обмяк. Я взяла его за заднюю лапу – Мотя даже не шевельнулся, полуприкрыв глаза.
- Обиделся, - констатировал ребёнок.
Когда все четыре лапы были пострижены, я сказала:
- Мотя! Свободен!
Ноль реакции.
- Точно. Обиделся.
Обида была настолько глубокой, что кот не отреагировал даже на получасовое интенсивное чесание. Даже глаза не открывал.
- Может, он сдох от разрыва сердца? – обеспокоился ребёнок.
- Может, - согласилась я.
И слегка потянула Мотю за ухо. Ухо возмущённо вырвалось, из-под прикрытого глаза на меня сверкнула молния.
- Не сдох.
- Ну и пусть валяется. На обиженных воду возят, - заметила я.
И отправила ребёнка за хлебом: что зря страдать, депрессия лечится движением. Ребёнок по пути «случайно» купил сарделек. Мотю задабривать.
Пока резал сардельку кусочками, у двери появился первым – кто? Угадайте с одного раза.
Вы молодцы! Все угадали правильно! Вот он!
- Мотя! Мотя! – надрывается ребёнок, размахивая сарделькой. – Мотя! Иди сюда!
- Зачем нам тут Мотя?! – суетится рядом Зёма, глядя безумными глазами на сардельку. – Нам Мотя не нужен! Вот же – я сижу, здесь, вот он я!
- Зёма! Уйди! – ребёнок машет в сторону Зёмы ногой.
Зёма проявляет недюжинную смелость и не убегает. Садится поодаль и не мигая смотрит в кухню. Сын закрывает дверь, ждёт пять минут. Открывает. Встречает голодный Зёмин взгляд. Закрывает кухню. Открывает. Закрывает. Открывает. Закрывает.
- Хватит, - раздражаюсь я. – Убери колбасу в холодильник!
- Я не могу! Зёма слишком настойчиво сидит!
Зёма действительно сидит очень настойчиво. И высиживает-таки. К нему прилетает кусочек сардельки. Зёма судорожно отпрыгивает на нее, старательно таращится, но не ест.
- Зёма! Ешь! Ешь, Зёма!
Зёма молча смотрит. Тут я сына понимаю: взгляд Зёмы выдержит не всякий человек даже с крепкими нервами!
- Ну и не ешь, - обижается ребёнок. И закрывает дверь.
За дверью раздаются странные звуки, подозрительно напоминающие торопливое чавканье. Открываем. Зёма сидит на прежнем месте, судорожно сглатывая. Сардельки нет.
- Слопал всё-таки? – язвительно говорю я.
Зёма прекрасно понимает все интонации. Но его голубые голодные глаза честно говорят, что нет, не лопал!
- Слопал! – обличаю я его.
- Нет! – кричат Зёмины глаза.
- А где сарделька?
- Какая сарделька?!
И – сюк-сюк-сюк – Зёма торопливо семенит в комнату. Сардельки не ел, судьбой обижен. Что за жизнь?!