Как мы обычно представляем русскую свадьбу? Это безудержное веселье, с выкупами, драками и караваем. Так сказать, пьём до перхоты, едим до икоты, поем до надсаду и пляшем до упаду.
Но в действительности вся «туса» - это вторая часть свадебного ритуала, тогда как, первая его часть, более мистическая, уже почти забыта.
Изначально, невеста считалась существом "лиминальным" ( лат. limen, liminis — порог, врата), то есть существующим на пороге между жизнью и смертью. Совершался обрядовый переход (инициация) из одного "агрегатного состояния" общества, в другое. То есть от незамужней молодой девушки - к жене. Для этого ей были необходимы знания, которые она могла получить только из мира духов, от покойников.
То есть, умереть и вернуться в мир живых.
По традиции, после помолвки невеста должна была надеть траур и оплакивать себя и свою судьбу.
Иногда надевали и похоронный саван. С невестой не сидели за одним столом, ее взгляда боялись, к ней нельзя было прикасаться.
В этом контексте, традиционная баня накануне свадьбы очень даже логична - это омовение мертвеца перед похоронами.
Жених, к моменту свадьбы был уже инициирован в обществе, иначе и в брак вступать ему было бы нельзя. Основной задачей его было найти суженую в мире мертвых и вернуть к жизни.
В дом невесты пройти просто так он не мог, спутницы-подружки невесты всячески его испытывали. Да и жених был не один - дружка (по-нашему свидетель) помогал ему искать невесту и отпугивал злых духов. На плече у него был расшитый рушник (погребальное полотенце) - символ пути в иной мир.
Получив родительское благословение, жених с будущей супругой отправлялись в церковь. Невеста (всё ещё изображая усопшую) ехала со своей свахой держа в руках веник - защиту от нечистой силы, чтобы та отпустила ее в мир живых.
В современных же свадьбах отголоски прошлых обрядов очень слабы. Белое платье невесты не ассоциируется с трауром, фата не нужна - взгляд молодухи уже никого не пугает, ритуальный веник стал букетом, а рушник дружки - лентой свидетеля.